Аукцион свиданий
Шрифт:
Рэнд терпеть не мог, когда Коррин сомневалась в себе. Неужели она ничего не поняла, когда он занимался с ней любовью? Рэнд никогда не сможет сказать ей то, что она наверняка хотела услышать, но он показал ей единственно возможным для себя способом, насколько она для него важна.
— Нет, не в тебе, — сказал он, проводя рукой по волосам.
— Расскажи мне, Рэнд. Я смогу это выслушать. Я знаю, во мне есть что-то такое, из-за чего меня бросают. Может быть, все дело в моей неуверенности? Я очень хочу ее скрыть, но у меня ничего не получается.
— Нет, — сказал Рэнд. Ее слова ранили
Ни один человек не знал о борьбе, которую вел Рэнд. Только Роджер. Но он сам догадался, догадался, так что Рэнду не довелось признаваться вслух. Рэнд и сейчас не знал, хватит ли ему сил, сумеет ли он найти нужные слова, даже для того, чтобы избавить Коррин от страданий.
— Это потому, что меня бросили родители? Я пытаюсь об этом забыть.
У нее на глазах заблестели слезы. Он почувствовал себя трусом.
— Нет, детка, перестань. Дело не в тебе.
Он ее обнял, не желая даже себе признаваться в собственной ярости. Те, кто обидел эту женщину, должны были за это поплатиться, и Рэнд мог только надеяться, что им плохо и они несчастны.
Он начинал понимать, на какой риск пошла Коррин, когда попросила его остаться. Ведь с ней не остался никто. Ему стало стыдно, когда он понял, как она его любит.
В тот миг Рэнду захотелось ее любить, захотелось найти в себе силы признаться в своей любви к этой непростой, прекрасной женщине, которая стала ему необходимой.
— Дело не в тебе. Господи, мне стыдно, что ты такая храбрая.
— Почему я храбрая? Я пряталась всю жизнь.
— Ты не знаешь, что такое прятаться, — сказал Рэнд. Он уже не сможет убежать. Он не мог небрежно отмахнуться от Коррин. Она заслуживала правды и должна была понять, что проблема — в нем самом.
— Тогда расскажи мне, чтобы я поняла.
— Мне надо выпить воды.
— Хорошо.
Он оставил ее в спальне и пошел в ванную. Ванная была аккуратной и радующей глаз. Она очень напоминала Рэнду ее владелицу. Он залпом выпил два стакана воды и посмотрел на себя в зеркало. Потом глубоко вздохнул и вернулся к Коррин.
Рэнд выключил свет, и теперь комната была залита сиянием луны. Он сел на край кровати, повернувшись спиной к Коррин.
— Как-то раз ты спросила о моей семье.
— Да.
— Я должен рассказать тебе о моем брате Чарльзе. Тогда ты поймешь, почему мы никогда не сможем жить вместе.
Коррин промолчала, но он заметил, что она пошевелилась, почувствовал теплоту ее тела, когда она придвинулась к нему. На миг им овладела слабость. Рэнду захотелось повернуться к Коррин и прижать ее к себе. Уткнуться ей в волосы цвета солнечных лучей и говорить шепотом, а не слышать, как собственные слова повторяются эхом в тишине комнаты.
— Чарльз был моим братом-близнецом. Мы всегда ходили вместе. Шутили и ввязывались в неприятности. Вели себя, как обычно ведут подростки, — ходили на вечеринки, пили, гоняли на машине. Однажды вечером, когда нам было по шестнадцать лет, мы проделали все это одновременно.
— О, Рэнд, ты ведь был совсем ребенком. — Коррин коснулась его спины, и Рэнд отшатнулся. Он знал, что его рассказ еще впереди.
— Это меня не оправдывает. Я был одним из Пирсонов и знал свои обязанности. Я вышел из больницы и вернулся в школу. Но жизнь стала другой. А, черт, я начал пить, чтобы притупить боль, и не смог остановиться. Я — алкоголик, Коррин. После той вечеринки я ни разу не выпил на людях, потому что знал, чем это грозит. Но я не мог не думать.
Он не стал рассказывать Коррин о вечерах, которые провел сидя дома, в одиночестве, надев школьное кольцо Чарльза и сжимая бутылку «Катти Сарк». Не стал рассказывать ей о битве, которую вел с Богом и с окружающим миром. Почему умер Чарльз?
Сейчас Рэнд не задавал этого вопроса. Почему он выжил в автокатастрофе, когда все говорили, что он должен был погибнуть? Рэнд знал, что должен был умереть.
— Ты напивался с тех пор, как мы стали встречаться? — спросила Коррин. Она все еще сидела рядом, но больше не прикасалась к нему.
— Нет. Я бросил пить через полгода после смерти Роджера.
— Роджера? — Коррин села, скрестив ноги, и пристально взглянула на Рэнда.
— Первого мужа Анжелики. Он был моим лучшим другом. Погиб, когда катался на водных лыжах во время медового месяца. — Ему до сих пор не хватало Роджера. Они проводили вместе много времени, даже после того, как Роджер влюбился в Анжелику. И Роджер оказался единственным человеком, который понял, что Рэнд пьет. Он не сказал ни слова, но увлек Рэнда спортом. Благодаря Роджеру Рэнд стал вести трезвый образ жизни. — Он убедил меня бросить пить, когда я учился в колледже, — наконец произнес Рэнд.
— Ты снова запил после его смерти? — спросила Коррин.
Объяснение давалось ему с трудом. Рэнд испытал знакомое чувство: «Почему я?» Почему он остался жив, хотя жить было незачем?
— Да.
Коррин придвинулась к нему, встала на колени и коснулась его плеча кончиками пальцев. Ему захотелось схватить ее в объятия и найти утешение в ее теплоте. Избавиться от холода у себя в душе.
— Анжелика знает?
— Нет, — сказал Рэнд. Он вспомнил, что после похорон полгода не виделся с Анжеликой. А потом она пришла к нему домой. Она устала жить с людьми, которые считали, что ее нужно баловать, и предложила Рэнду объединить их образование и знания. И Рэнд нашел способ отблагодарить своего друга за годы поддержки и дружбы. Он помог его вдове встать на ноги.
Коррин так долго молчала, что Рэнд не решался на нее взглянуть. Но она по-прежнему касалась его плеча.
— Меня восхищает твоя сила, — наконец проговорила она.
Он фыркнул.
— Нет у меня никакой силы. Каждый день мне приходится бороться с самим собой. Чтобы не откупорить бутылку.
Коррин нежно поглаживала его плечо. Из-за ее прикосновений Рэнд чувствовал себя ничем не защищенным. Они действовали на него сильнее, чем собственное признание. Понимает ли Коррин, как сильно она ему нужна?