Авантюрист
Шрифт:
В этой ситуации добрые отношения с Эдит, которой он явно нравится, и не только потому, что она считает его другом Седрика, приобретают особое значение. Если сэр Альфред откажется помочь или вообще воспримет его просьбу как оскорбление, дружба Эдит поможет ему удержаться в доме.
Увлекшись беседой и позабыв о робости, Эдит много смеялась и довольно остроумно шутила, и Фрэнк с удивлением обнаружил, что она не так глупа, как ему казалось вначале. Он впервые подумал о ней как о личности и пришел к выводу, что судьба обошлась с ней довольно жестоко: даже
«Интересно, — подумал он, — сколько времени пройдет, прежде чем Эдит поймет это?»
Пока же девушка искренне радовалась тому, что все восхищаются Хельгой.
Из-за траура по брату Эдит никуда не выходила, и Хельга, и сэр Альфред решили отложить все празднества до зимы и представить ее ко двору лишь в следующем году. Девушка не знала, что сэр Альфред уже обсуждал с Хельгой вопрос о том, чтобы нанять для дочери достойную дуэнью. Среди супруг пэров и других дам благородного происхождения было много таких, кто бы с радостью согласился — за определенное вознаграждение, естественно, — вывести дебютантку в свет.
Глядя на румяные щеки и горящие глаза Эдит, Фрэнк подумал, что она могла бы иметь успех, если бы отказалась от траура и начала веселиться. Хельга рассказывала ему, как тяжело девушка переживала смерть брата. Однако он чисто по-мужски считал, что близкие оказали ей медвежью услугу, позволив впустую потратить столько месяцев на траур по тому, кто, судя по всему, не стоил подобного самопожертвования.
Хельга честно призналась, что не любила Седрика, что же касается сэра Альфреда, то Фрэнк, будучи достаточно проницательным, догадался, что он не только не скорбит о смерти сына, но и вообще не сожалеет о нем.
«Если бы я завтра умер, — подумал он, — сколько человек вспомнили бы обо мне?»
Фрэнк насчитал с полдюжины женщин, в душе которых он оставил заметный след.
А как отнеслась бы к его смерти Хельга, спросил он себя. Мысли о Хельге, как всегда, увлекли его в другой мир, и ему с трудом удавалось следить за беседой с Эдит.
Эдит заявила, что Фрэнку нет смысла ехать домой и переодеваться к ужину, если учесть, что она приказала накрывать на стол пораньше.
Фрэнк остался сидеть в белом будуаре, а девушка поднялась наверх и надела платье из шифона цвета коралла. Этот наряд для нее выбрала Хельга в одном из дорогих магазинов на Ганновер-сквер. Оно великолепно сидело на девушке, подчеркивая цвет ее волос и глаз.
Эдит по-детски радовалась тому, что будет ужинать с Фрэнком наедине. Вся ее скованность куда-то пропала, и, когда они сели за большой обеденный стол красного дерева, она без особого труда повела разговор.
Наслаждаясь вкусными блюдами и великолепным кларетом, Фрэнк повторял себе, что день не прошел даром и он поработал на славу ради укрепления дружбы с Эдит.
Внезапно ему в голову пришла мысль открыться девушке. Однако он тут же передумал — неизвестно, какова будет ее реакция. Кроме того, у нее не было жизненного опыта — какая
Вместо этого Фрэнк заговорил о том, как много значили для него последние недели и какое счастье находиться в обществе Эдит и Хельги.
— Я уже забыл, как прекрасна семейная атмосфера, — заявил он. — Я не жил в семье с тех пор, как умерла моя мать.
— Расскажите мне о вашей матери, — попросила Эдит.
Фрэнк немного приукрасил историю о том, как сбежал из дома в ночь смерти матери.
— Но что же вы делали? — воскликнула Эдит. — Ведь у вас не было ни денег, ни друзей, ни работы?!
— Как-то выкрутился, — улыбнулся Фрэнк. — Вообще-то моя жизнь напоминала приключение, но иногда наступали моменты, когда я чувствовал себя очень одиноким и с особой остротой понимал, что на свете нет человека, которому я бы мог поведать все свои беды. — Он помолчал. — Поэтому я счастлив при мысли, что нашел в вас друга. Я безмерно благодарен вам. Ведь вы действительно мой друг, не так ли?
— Знаете, я… мне хотелось бы быть им, — пробормотала Эдит. — Если у вас нет денег и вы не работаете, тогда на что вы живете?
Ее вопрос огорошил Фрэнка. Поколебавшись секунду, он решил открыть правду:
— У меня действительно нет денег. Было немного, чтобы преодолеть временные трудности, но и их не стало.
Фрэнк налил себе еще портвейна из графина, оставленного слугами возле его прибора, и спросил у Эдит разрешения закурить сигару. Девушка рассеянно кивнула: очевидно, ее мысли были заняты тем, что он только что рассказал ей.
— Где вы живете? — спросила она. — Только вчера я говорила о том, что мы знакомы с вами уже несколько недель, но так и не знаем, каков ваш адрес.
— Маловероятно, что вам знаком этот квартал, — ответил Фрэнк. — Уверен, ни вы, ни Хельга никогда не бывали на таких улицах. Я позволю себе с некоторым снобизмом заявить, что мое жилище расположено рядом с Британским музеем. Давайте этим и ограничимся.
— Это квартира? — продолжала свои расспросы Эдит.
Фрэнк рассмеялся, представив свою комнату, грязную, жалкую, с дверью, выходившей в убогий коридор с единственным газовым рожком, который освещал лестницу.
— Это то, что называется «кров и завтрак для джентльменов». Миссис О'Хара, моя домохозяйка, очень гордится этим названием, но я сомневаюсь, что это жилье понравилось бы даже вашим слугам.
«Наверное, я поступаю неблагоразумно, — забеспокоился он. — Кажется, я слишком много болтаю. Но какой от этого может быть вред?»
— Но разве вы не хотите иметь свой дом, — поинтересовалась Эдит, — место, где все принадлежало бы вам, от мебели до слуг, где вам было бы удобно и спокойно?
— Я ни о чем так сильно не мечтал, как об этом, — признался Фрэнк. — И если вы откроете мне способ, как всего этого достичь, я буду вам крайне признателен.
После непродолжительного молчания Эдит тихо произнесла: