Авантюрист
Шрифт:
— Это не совсем так, Роман Владимирович. Сегодня вечером мне предстоит встреча с Наташей, а она в этом деле если не главное, то весьма много значащее звено. В связи с этим мне хотелось бы уточнить свои полномочия. Могу ли я действовать от вашего имени, или мне найти другое прикрытие? Сам-то я вряд ли представляю для озабоченных проблемой сбыта товара людей сколь-нибудь серьезный интерес.
— А у тебя есть кандидаты для прикрытия?
— Я мог бы использовать для этой цели Коняева и Красильникова. Вам удалось что-нибудь узнать о последнем?
— Ничего примечательного. Он действительно очень известный коллекционер. В советские времена привлекался один раз за спекуляцию. Довольно богат. А почему ты решил, что он владеет интересной информацией об этом деле?
— Если не владеет, то зачем его убивать? Эту фотографию Язон вручил завербованному мною Коле с совершенно недвусмысленным предложением. Голову Красильникова он оценил в два раза выше, чем голову Лузгина, сдается мне, что далеко не случайно.
Чуев-старший задумался, трубка его потухла, но он не обратил на это никакого внимания. Видимо, ему сейчас было не до отдыха. Роман Владимирович просчитывал ситуацию, и я дорого бы дал, чтобы проникнуть сейчас в его мозги. Если Чуев искал схрон, то сотрудничество с Красильниковым, безусловно, было для него полезным, но если клад находился уже у него в руках, а я не мог сбрасывать со счетов и этой версии, то подпускать близко к сокровищнице Красильникова с Коняевым было бы большой глупостью. Скорее уж наоборот, их надо было устранить, и устранить как можно скорее. Слишком много знают эти двое и слишком близко подобрались если не к кладу, то, во всяком случае, к людям, которые им завладели. Отчасти мое предложение привлечь Красильникова было провокационным, но Чуев этого не знал и, будем надеяться, об этом не догадывался, в противном случае он должен устранить и меня.
— А каким образом ты собираешься использовать Красильникова?
— Для начала я хочу свести его с Наташей. Мне кажется, что за этой женщиной следят. Я имею в виду Веневитинова и его людей. Они должны среагировать на московского коллекционера, у которого есть связи со скупщиками — и нашими, и западными.
— А если Красильников выйдет из-под нашего контроля?
— У меня есть знакомый, которому коллекционера заказали, и этот молодой человек готов заказ выполнить. Его беспокоит только материальное стимулирование. Но ведь Язон может заплатить исполнителю и из тюрьмы.
Чуев наконец заметил, что трубка погасла, и потянулся за спичками. Зажигалок, насколько я знаю, он не признавал. Да и выкуривал Чуев не более двух трубок за день, видимо, берег здоровье. Сосредоточенное лицо Романа Владимировича вновь окуталось дымом, так что мне трудно сейчас было определить по глазам, как он отнесся к моему предложению. А мне очень важно было знать, насколько далеко готов зайти Чуев-старший в погоне за миллиардами.
— Есть еще Коняев, — сухо напомнил он.
— Коняев показался мне очень упрямым и очень неглупым человеком. А возможности у него немалые. И в средствах он стесняться не будет. К сожалению, мне в одиночку с ним не справиться. В этой связи мне хотелось бы знать, Роман Владимирович, какой реальной силой обладаете вы и ваш коллега из Москвы господин Зеленчук.
— На Коняева наших сил хватит.
— Значит, решено — я вхожу в контакт с Красильниковым и от его имени веду переговоры с Наташей?
— Действуйте, Феликс, — кивнул головой Чуев. — А Коняева мы попытаемся нейтрализовать.
Не скажу, что разговор с Романом Владимировичем дал мне обильную пищу для размышлений, но кое-что я все-таки выяснить сумел. Чуева не испугать смертью и кровью. И чужая жизнь вовсе не является для него непреодолимым препятствием на пути к цели. То, что он откровенно мне это продемонстрировал, впервые, пожалуй, за время нашего знакомства и делового сотрудничества, объяснялось одним примечательным обстоятельством: Чуев не поверил моему рассказу о смерти Лузгина, он был, похоже, абсолютно уверен, что актера устранил именно я, и отнюдь не был огорчен этим открытием.
Что же касается Виктора Чуева, то он продолжал пылать благородным негодованием, хотя градус его эмоций значительно понизился. Я не собирался вступать с ним в дискуссию по поводу собственного морального облика, а всего лишь перебросился с Верочкой парой слов. Верочка задание схватила на лету, так же как и тысячу долларов, которые я выделил ей на мелкие расходы.
— Встреча предполагается в районе ГУМа. Но близко к бубновой даме не подходи, не исключено, что она тебя запомнила и может опознать. Мне важно одно: придет она на встречу в гордом одиночестве или у нее будет прикрытие.
Верочка спрятала доллары в сумочку. Люблю деловых людей, которые не нуждаются в долгих и нудных пояснениях и не задают вечных и глупых вопросов вроде «кто виноват?» и «что делать?».
— Не надейся, что смерть Лузгина сойдет тебе с рук! — крикнул мне в спину Витька, но я его заявление проигнорировал. Эмоции Чуева-младшего волновали меня гораздо меньше, чем темные дела Чуева-старшего. Весьма заботило и то, что я играю вслепую, не всегда понимая намерения партнеров и оппонентов. К тому же партнеры были того сорта, которые в любую минуту готовы вывести меня из игры.
Красильников моему звонку не удивился. Мне даже показалось, что он его ждал. И на встречу он согласился сразу же. Дабы не затруднять приезжего человека, я назвал уже знакомое ему место в центре города, напротив все того же киоска, где мы познакомились два дня назад. На этот раз Красильников приехал в сопровождении всего лишь одного молодого человека, который выполнял при нем обязанности не только охранника, но и шофера. Если судить по внешнему виду этого человека, то он вполне мог быть тем самым Гогой, коему я пообещал надрать задницу в ответ на проявленное откровенное хамство. Очень может быть, что я тогда погорячился и взял на себя повышенные обязательства. Гога был здоровенным детиной под метр девяносто ростом и соответствующего телосложения. Я со своими метр восемьдесят три смотрелся пожиже.
Прибыл Красильников все на том же белом «мерседесе», который он, скорее всего, взял у Коняева. На этот раз я подсел к нему в машину, а Гогу хозяин отправил в газетный киоск повышать интеллектуальный уровень.
— Зачем вы устранили Лузгина? — в лоб спросил меня Красильников.
— А почему вы решили, что Лузгина устранили именно мы?
— По моим сведениям, актер работал на Романа Чуева.
— И что с того?
— Ровным счетом ничего. Просто жаль человека. А что вам сказал Язон?
— Браво, господин Красильников, вы на редкость осведомленный человек.
— К сожалению, менее разворотливый, чем вы. Видимо, старею. С Язоном вы нас опередили буквально на шаг. Ребята Коняева уже шли по его следу.
— Вы ждете от меня извинений?
— Извинений я от вас не жду, просто выказал досаду на чужую расторопность.
— Знаете, Лев Константинович, я ведь не поверил в вашу байку по поводу моих предков. Вам с Шагиняном моя фамилия была знакома. Хотелось бы знать откуда.