Авантюрист
Шрифт:
— Не споткнитесь, — придержал я за локоть Красильникова. — Здесь крыльцо и ступеньки.
Я родился в городе, среди многоэтажных кирпичных и панельных домов, однако в деревенских домах мне несколько раз бывать доводилось. Поэтому я достаточно уверенно сориентировался в сенях, в отличие от Лабуха, который неосторожно задел коромысло. По-моему, именно так называется приспособление, с помощью которого деревенские жители переносят в ведрах воду.
— Да включите же свет! — заорал пострадавший художник, и случилось чудо — свет действительно зажегся, что, впрочем, не избавило Лабуха от шишки, которая непременно появится у него на лбу после соприкосновения с косяком.
Мебель, украшавшая деревенский дом, была в стиле советского ампира, очень популярного лет двадцать тому назад в нашей стране, но сейчас выглядевшего довольно экзотично. Чтобы не раздражать недовольную хозяйку, мы паиньками присели к столу, где стояла пустая бутылка из-под пепси-колы и лежало яблоко, которое проголодавшийся Лабух тут же сунул в карман.
— Я все-таки не понимаю, зачем мы сюда приехали? — продолжал возмущаться Красильников.
— Видимо, нас взяли в заложники, — предположил я. — Сейчас это модно.
— Перестаньте кривляться, Феля, — резко бросила Наташа, подсаживаясь к столу.
— Мы уже договорились, что я не зову вас Натали, — вежливо напомнил я.
— Хорошо, Феликс, выкладывайте на стол свои козыри.
Красильников откашлялся, что он, как я заметил, всегда делал, когда готовился произнести что-то важное:
— Я все-таки не понимаю, с чего вы вздумали обвинять меня в смерти Шагиняна?
— У вас неважно со слухом, Красильников. Я сказал всего лишь, что Шагиняна убили люди Зеленчука по вашей наводке.
— Бред, — неуверенно возразил Красильников. — То есть я, конечно, сообщил Михаилу Семеновичу, что в столице появился некий Строганов с золотым предметом из находящейся в розыске коллекции.
— А контакт с Чуевым через меня вы тоже пытались установить по заданию Зеленчука? — спросил я у коллекционера.
— Ваш Чуев вор, — неожиданно брызнул слюной в мою сторону Красильников. — Мы его давно подозревали. И были уверены, что рано или поздно он не выдержит.
— А я здесь, кажется, был, — сказал вдруг Лабух, обводя глазами комнату. — У меня такое ощущение. В этом доме есть подвал?
— При чем здесь подвал? — вскинулся Красильников. — Что вы мне голову морочите? Предупреждаю вас, Строганов, что похоронить меня здесь у вас не получится. Гога знает, что я ушел с вами.
— Успокойтесь, Лев Константинович, если нас с вами похоронят, то в братской могиле. Но я очень надеюсь, что до этого не дойдет.
— У вас чай есть? — обратился Красильников к Наташе. — Уважьте пожилого человека, у меня от волнения пересохло во рту.
Надо отдать должное хозяйке дома, она откликнулась на просьбу гостя. И, пока Наташа гремела на кухне посудой, Красильников прошептал мне чуть ли не в самое ухо:
— Если вы с ней не заодно, то какого черта мы здесь сидим? Она ведь перестреляет нас, чего доброго. Попробуйте ее обезоружить.
— Я не уверен, что она в доме одна, — столь же тихо ответил я коллекционеру.
Я сказал Красильникову правду, поскольку действительно ни в чем не был уверен. Однако отнюдь не это удерживало меня от побега, я просто пока еще не потерял надежды договориться с бубновой дамой.
— Вон там, за занавеской, люк, — сказал Лабух. — И вход в подвал.
Художник не поленился подняться со стула и отдернуть занавеску, после чего торжественно указал пальцем в пол. Люк там действительно был. Открыть его Лабух не решился, а на цыпочках вернулся на место.
— Думаете — схрон? — бросил на меня пристальный взгляд Красильников.
— Кто его знает, — пожал я плечами. — Но не исключаю, что Лабуха привозили именно сюда. И место тихое, и от города недалеко.
Возможно, мы бы еще поговорили на эту тему, но вернулась Наташа с чаем. По тому, как быстро она обернулась, я заключил, что в этом доме не пренебрегают услугами цивилизации. Так быстро вскипятить воду можно только в забугорном электрочайнике.
— Вам этот дом достался по наследству? — невинно спросил я хозяйку. — Вероятно, от дяди?
— Вам-то какое до этого дело? 3 ачем вы хотели со мной встретиться?
— Решил помочь вашему брату.
Я не ошибся в своем предположении, во всяком случае, Наташа не стала меня опровергать. Да и трудно, наверное, отрицать очевидное — слишком уж они были похожи. Либо погодки, либо двойняшки. И, вероятно, очень привязаны друг к другу. Надо полагать, Наташа будет огорчена, если ее брат получит большой срок.
— Вы негодяй и шантажист, Феликс, — зло выдохнула Наташа, причем настолько зло, что я едва не захлебнулся горячим чаем.
— А ваш брат убийца, сударыня, — сказал я, откашлявшись. — Так что совесть у меня чиста. Я действительно собираюсь вас шантажировать, Наташа. У меня есть доказательства, что ваш брат не убивал Лузгина, более того, что он не имеет к его смерти никакого отношения.
— Вы блефуете, Феликс. Мне говорили, что вы очень ловкий игрок и даже шулер. Видимо, эти люди были правы.
— Допустим, я шулер, допустим, я передернул, но если я представлю суду убедительные доказательства непричастности вашего брата к убийству Лузгина, то его, скорее всего, освободят. Ибо доказать его причастность к убийству Каблукова будет весьма сложно. Опытный адвокат вполне способен свести все к несчастному случаю. Поскользнулся, упал, ударился головой, и в результате отек мозга. Такое тоже бывает. Но если прокуратуре удастся доказать, что ваш брат заказал Лузгина — а они это сделают без труда, — то предумышленное убийство Каблукова на Язона повесят автоматически. Вам понятен расклад, сударыня?
— Понятен, — сухо ответила Наташа. — Что вы хотите взамен?
— Откровенности. Кто и когда сообщил вам о наследстве?
— Мне позвонили из юридической конторы. Сказали, что брат нашей мамы оставил завещание.
— Прямо скажем, Наташа, вы очень скупо выдаете информацию. И в такой завуалированной форме, что поневоле начинаешь сомневаться в вашей искренности.
— Пока что вы не представили мне доказательства искренности вашей. Каким образом вы собираетесь доказать непричастность моего брата к убийству?