Авантюристы
Шрифт:
— Кыш, черноглазые! — прикрикнул на них Гроза морей. — Знаю я вас, чертовок! Меня не проведешь! Сначала хороводы водить будем, а потом вы меня жениться на себе заставите! Нет, шалишь, Сережа Нарышкин не таковский будет!
Девушки рассыпались серебряным смехом, одна из них приподняла вуаль, закрывающую лицо, и Сергей узнал в ней… Анастасию Нехлюдову.
— Вот чертовщина! — подумал он и сдернул покрывало у другой танцовщицы — опять Анастасия!
— Не иначе как нечистый ворожит, — подумал Нарышкин.
— Не узнаете меня, корсар? — голосом Анастасии усмехнулась третья.
— Дьявольщина какая-то, — подумал Сергей, тронул вуаль очередной одалиски… и замер, словно громом пораженный.
Из-под вуали ухмылялся, кривя рот, Царь всея Руси Иоанн Васильевич Грозный! Борода и губы его были почему-то измазаны сметаной.
— А ты, Сережа, зело шалун! — облизнувшись, сказал самодержец и зашелся противным клокочущим смехом…
…Нарышкин проснулся оттого, что стало неожиданно тихо. Шум кашляющего двигателя смолк, и слышался только мерный рокот волн где-то далеко внизу.
Сергей резко поднялся, качнув гондолу, и, не удержавшись на ногах, брякнулся навзничь.
— Что происходит? — пытаясь прогнать остатки сна, пробурчал Гроза морей.
— Ничего особенного. Просто мы падать, — спокойно сказал Заубер. — Газ у нас кончаться, и оболочка остывать.
Нарышкин выглянул наружу. На чистом, ясном горизонте гасли последние звезды, и уже вовсю разгоралась алая полоска рассвета. Шторм, так безжалостно оторвавший наших героев от родной земли, стих, и море спокойно и величаво несло свои волны, которые с шипением накатывались на незнакомый скалистый берег внизу.
— Где это мы? — протирая глаза, поинтересовался Нарышкин.
— Как знать? — пожал плечами немец. — Может, это есть Крым, а может и Кавказ!
— Слава Богу, таки не в раю — попытался пошутить Моня. — А может, ше это уже земля обетованная?
— Я не знать, где мы точно находиться, — печально усмехнулся Заубер, с тревогой оглядываясь по сторонам.
— Ветер меняется, — констатировал Терентий. — Отжимной дует с берега. Ежели так и далее будет продолжаться, то нас неуклончиво в море унесет!
— Что можно сделать, Иоганн Карлович? — спросил Сергей.
Надо быстро посадиться! — серьезно сказал Заубер. — Пока мы есть недалеко от берег! Иначе может быть совсем швах!
Немец дернул за трос, прикрепленный к клапану для выпуска газа, но, видимо, он перетерся, или узел был затянут неправильно, только веревка оторвалась и осталась в руках у Заубера.
— О, майн гот! — вырвалось у немца.
Гроза морей быстро оценил обстановку, сдернул с головы свой щегольской полуцилиндр и, перекрестившись, полез по стропам вверх. Гондола стала опасно раскачиваться.
— Осторожнее! — вскрикнула Катерина — К чему балаганство затеяли! Угробитесь до свадьбы — и вся недолга!
— Не переживай, Катенька! — заскрипел зубами Сергей, пытаясь подтянуться по мокрому, скользкому тросу. — Найдется кто-нибудь и повыгодней меня!
— Ну уж нет! Ишь, чего удумал, лопни твоя утроба! Слазь сей же час, мутитель спокойствия!
Нарышкин, ругая про себя на чем свет стоит глупую бабу, медленно — вершок за вершком — продвигался вверх. Налетевший откуда-то сбоку порыв жаркого, пахнущего степью ветра едва не сбросил его в море. Изо всех сил, в кровь разрезая ладони, Сергей цеплялся за веревки и, барахтаясь в катенарных подвесках, словно муха в паутине, полз к намеченной цели. Вот он уже оказался под самым брюхом оболочки. Здесь тросы сплетались в сеть, и двигаться стало легче. Нарышкин изловчился и, дотянувшись до выпускного клапана, дернул за обрывок веревки что есть сил.
Клапан раскрылся с треском, и Сергея обдало тугой струей теплого газа, который стал с шипением стремительно вырываться наружу. Задыхаясь от кашля, Нарышкин удерживался из последних сил, чувствуя, как слабеет с каждой секундой. Оболочка быстро съеживалась, и дирижабль стал терять высоту. Приближалась прозрачная изумрудно зеленая поверхность воды с мерно шевелящимися на дне водорослями. Не в силах больше держаться, Сергей разжал руки и ухнул вниз, сопровождаемый горестным истошным женским воплем.
— Не много в женихах ходил! — подумал он со странным удовлетворением.
Полет был долгим, и Нарышкин смог даже разглядеть резвящихся неподалеку от берега дельфинов и чаек, облепивших прибрежные скалы.
«Надо бы воздуха набрать», — успел подумать он, прежде чем бултыхнуться. Его сразу потянуло вниз, ко дну. В ушах возникла резкая боль. Вспомнив свой купальный сезон в Аркадии, Сергей развел руки в стороны, замедлил погружение и стал медленно, очень медленно, как показалось ему, выбираться на поверхность. Наконец зеленоватый туман вокруг рассеялся и в лицо ему хлынул солнечный свет.
— Жив!
От радости он заорал и, отплевываясь, принялся хохотать и бестолково колошматить руками по воде.
— Жив!!!
На солнце набежала тень. Сергей поднял голову и увидел приближающийся изрядно похудевший дирижабль. Потерявший свои размеры аппарат несло вдоль полоски прибоя, мимо острых скал, словно зубы огромного морского существа торчавших из воды. У Сергея перехватило дух, но Создатель видимо решил вмешаться и здесь…
Корзину протащило над каменным гребнем и бросило в тихую, спокойную песчаную бухту позади него. Воздухоплаватели кубарем выкатились из гондолы и повалились на мелководье. Сдутую оболочку дирижабля проволокло еще саженей триста и прибило к скале.
Сергей, морщась от боли в разъедаемых солью, порезанных ладонях, доплыл до бухты и, пошатываясь, выбрался на теплый песок.
— Живой! — Катерина со слезами кинулась Нарышкину на шею, замолотила кулачками по его груди. — Дурень этакой! Черт безголовый! Я чуть апоплексическим ударом не скончалась, когда ты упал!
Первым делом было осмотрено воздушное судно. От удара у корзины отвалилось дно, а сам шар сильно изорвало о прибрежные камни.
— Дело шлехт, — констатировал Заубер. — Наш аппарат приказать долго жить!