Авантюристы
Шрифт:
— Но как быть с ветер? Нам нужен попутный, в сторону Истанбуль!
Нарышкин послюнявил палец и поднял его вверх.
— Ветер есть. Приятный, легкий бриз… и, может быть, даже в сторону турецкого берега. Вот и славно! Грузитесь, Иоганн Карлыч, или нам с Вами не видать константинопольских реликвий, как своих ушей!
Узнав о предстоящем отлете, Ланжерон вскричал на всю арбузную гавань:
— Не допущу!!!
Инженер заметался по мастерской и, брызжа слюной, принялся что-то доказывать, однако слушать его Нарышкин не стал. Он кивнул Терентию, вдвоем они повалили непокорного строителя дирижабля на диван и спеленали его полотенцами, не забыв и про кляп.
— Послушайте, милый Яков Аркадьевич, — быстро заговорил Сергей. — Не обессудьте, обстоятельства сложились так, что мы вынуждены лететь. Ваше изобретение попадет в газеты, пусть даже и в скандальную хронику, за это я Вам ручаюсь! Мы сами опробуем Ваш аппарат… Считайте, что Вы ненадолго сдали его нам в аренду!
Он порылся в карманах и извлек оттуда жидковатую стопку оставшихся ассигнаций. Отсчитал часть и сунул их инженеру за пазуху.
— Вот. Здесь около тысячи рублей. На первое время Вам хватит… Простите, все, что могу!
Он повернулся, чтобы выйти из хаты.
— И еще… Советую Вам какое-то время не развязываться. Так, по крайней мере, вы обеспечите себе алиби. Понимаете меня?
Инженер поднял на Сергея красное заплаканное лицо и энергично кивнул.
— Вот и хорошо. Не поминайте лихом! — бросил Нарышкин и вышел из комнаты.
— У нас есть готовность! — отрапортовал Заубер, с тревогой глядя на собравшееся у гондолы товарищество.
— Ну и с Богом! — кивнул Сергей. — Полезайте в корзину!
Все, кроме Катерины, поспешили исполнить его приказание.
— Ни в жисть не полезу! — заартачилась она. — Хошь обеими руками перекрестите, а я туда не ногой!
— Надо, Катя! — пытался увещевать Нарышкин. — Другого выхода нет.
— Сердце мое непереносчиво подобных страстев! Где это видано, чтобы в этакой малипусенькой кошелке люди по небу летали?!
— Полезай, Катя, прошу тебя! — прикрикнул Сергей. — Нам тут не до твоих белоснежностей! Лезь, или я тебя силой туда засуну!
— А Вы на меня ор-то не подымайте! Вы мне не муж еще! Вот кабы женились, тогда и горло драли бы!
«Ишь, ощетинилась, не хуже той пантеры, — подумал Сергей. — Того и гляди вцепится!»
Со стороны гавани уже явственно слышались переливы полицейских дудок.
— Катя я прошу тебя, — сказал Нарышкин, стараясь сохранять спокойствие.
— Так что, женитесь? — с вызовом бросила девушка.
— Ну, хорошо… Бог с тобой, пожалуй, что и женюсь!
— Жаловать опосля будете! Говорите сей же час, мучитель души моей, женитесь иль нет?
— Хорошо, я согласен! — негромко ответил Сергей.
— Ну, вот и славно! — крикнул из гондолы Степан. — Смотрите же сударь, чтоб без коварства! Слово не воробей. Пообещались — стало быть, и молодец!
— Молодец в лавке при прилавке! — хмуро буркнул Сергей, помогая сразу ставшей покорной Катерине влезть в корзину.
— Дывись, бабоньки: и девка с ими, — ахнули за воротами. — Совсем страмоту потеряла!
— А что ж, видать без женского полу не один огурец кверху не подымется!
— Ты хоть знаешь, как этой штукой управляют? — спросил Нарышкин у немца, задирая голову и с сомнением глядя на огромную, нависшую над двором оболочку.
— Я немного понимайт, — пожал плечами Заубер, перелезая через борт гондолы.
— О, майн гот! — добавил он и, несмотря на то, что был лютеранином, перекрестил себя православным троеперстием.
Немец запустил двигатель, работающий на светильном газе, открыл какие-то клапаны, и дирижабль, еще пуще раздувшись, на добрую сажень оторвался от земли. Зрители восхищенно ахнули.
— Ой, вэй! — заорал молчавший доселе Брейман. — Вы что, оставите мене на растерзание етим волчкам?! Как делать гешефт — так вместе, а как подыхай ни за что, так один Моня, с нашим удовольствием!
Он ухватился за волочившийся по земле фал и потянул дирижабль на себя. Однако махина уже рвалась вверх, и родственник инженера, смешно дрыгая ногами, повис в воздухе.
— Возьмем его? — спросил Нарышкин у Заубера.
— Аппарат слишком тяжелый, — с сомнением ответил немец, ковыряясь с двигателем. — Мы все иметь шанс упасть!
— Черт с ним! Возьмем! — махнул рукой Сергей. — Не оставлять же его и впрямь кредиторам! Общими усилиями судорожно болтавшегося на конце фала Моню затащили в корзину, и он повалился на ее дно, словно тюк с мануфактурой.
— Вай-мэ! — запричитал Брейман, едва отдышавшись. — Издрасьте вам, нашел пятый угол!
Заубер высыпал немного песка из балластного мешка, и дирижабль стал подниматься быстрее.
Освободившийся фал еще какое то время поскакал по пыльному двору, взъерошил кроны яблонь и приветливо помахал задравшей головы толпе обывателей, как бы прощаясь с землей, но вскоре сильный порыв ветра потянул дирижабль вверх, словно мячик подбросил его в небо и неумолимо понес над землей. Двор стал быстро уменьшаться в размерах, люди внизу сделались не больше мизинца, а потом и того меньше. По каракулевым папахам каштанов, соломенным и черепичным крышам домов заскользила вытянутая веретенообразная тень и поползла в сторону гавани. Нарышкин посмотрел вокруг и поразился открывающейся красоте. Впереди была безбрежная морская синева. Позади раскинулась утопающая в зелени акаций и каштанов Одесса. Внизу — не больше ракитового листа — силуэты многочисленных «дубков», заполнивших арбузную гавань.
Наверху сила ветра совсем не ощущалась, здесь было тихо, и воздухоплавателям показалось, что аппарат просто висит в воздухе.
Только пляшущая на волнах тень и удаляющийся берег говорили о том, что дирижабль движется. Выглянувший из гондолы Моня смертельно побледнел и запричитал, тряся Заубера за плечо.
— Ой-вэй, поворачивай! Нам же всем здесь придет кадухис!
Он опустился на четвереньки и забился в угол корзины.
— Как в…вы себе понимаете, этот мотлох с…способен долететь до К. константинополя? — спросил он, выбивая зубами чечетку.