Авель, брат мой (сборник)
Шрифт:
Вот он – смог.
Я воевал всю жизнь. Во время бесконечных гибридных войн и пограничных конфликтов с Восточным альянсом меня здорово помотало по планете. Я падал в горящем коптере на Сингапур и чудом выжил во время неудачного Таймырского десанта – мой плот был последним уцелевшим, когда всплыла подлодка. Я был единственным иностранцем в первом отряде пилотов орбитальных истребителей, который формировало NASA. Мы должны были одним ударом уничтожить всю спутниковую группировку «восточников», лишить их глаз, голоса и
Теперь-то я понимаю, насколько близко тогда мы подошли к краю. После такого ничто бы уже не предотвратило ответного ядерного удара, и планете пришёл бы конец. Каюк. Закономерный финал человеческой цивилизации. Так что Катастрофа случилась очень вовремя, как дико это не звучит. Нам пришлось забыть о своих взаимных обидах и претензиях, сплотиться против перспективы сдохнуть от удушья, распасться на молекулы, быть сожранными грязно-жёлтой слизью.
Некоторые тупоголовые шпаки утверждают, что нам надо благодарить неведомых Гостей за спасение от гибели в ядерном кошмаре, случайно и очень кстати решившихся на вторжение именно в этот миг истории.
Но меня не проведёшь. Враг всегда нападает в выбранный им момент, всегда тщательно готовит операцию. Они следили за нами. И влезли, когда поняли: ещё немного – и Земля потеряет малейшую ценность, став хранилищем спёкшейся радиоактивной протоплазмы.
Только я до сих пор не понял, радоваться ли этому обстоятельству.
А уж благодарить Гостей за Катастрофу я и не подумаю. «Хрен им в грызло», как говорил Иван.
Пассажиры инстинктивно старались держаться подальше от иллюминаторов, по которым снаружи ползли желтоватые капли кислотного тумана. Когда заходили на посадку, внезапно на мгновение пробилось солнце и осветило город, окружённый по периметру защитной дамбой. Измученные долгим полётом люди увидели невозможную, фантастическую картину – золотые купола соборов, тонкий шпиль Петропавловки, сияющий подобно пронзающей враждебное небо шпаге.
При приземлении задняя стойка шасси подломилась. Чёртов туман жрёт самую прочную сталь, техника не выдерживает. Обошлось без жертв, но страху натерпелись.
Комиссия, одетая в тяжёлую камуфлированную защиту из старых военных запасов и в противогазы, выбралась на изъеденный бетон посадочной площадки. Её встречали люди в легких накидках и прозрачных шлемах, и от этой картины становилось не по себе.
Провели через тамбур с омывающими струями. Гости, наконец, стащили плотные балахоны, сняли с красных потных лиц резиновые маски.
– Артур Свенссон, ЮНЕСКО, – кивнул глава делегации.
Крепкий небритый брюнет протянул руку:
– Манукян, городской голова. Самоназначенный, естественно. Прошлая власть сбежала два года назад.
Такеши Мицуоко пригляделся к татуировке на тыльной стороне ладони брюнета – летучая мышь на фоне земного шара. Заметил:
– Видел я такую птичку. В тридцать втором году, когда на Филиппинах диверсанта ловили.
– Ну и как, поймали? – поинтересовался
– Тело обнаружили на третий день. Когда нефтехранилища уже сгорели дотла, и весь седьмой флот США остался без оперативного запаса топлива.
– Уверен, что ветераны лучше поймут друг друга, даже если воевали по разные стороны, – миролюбиво заметил Манукян.
– От меня ничего не зависит, – хмыкнул Такеши, – я только отвечаю за безопасность делегации. Пираты, бродяги и прочие опасные элементы. Полковник «голубых касок», к вашим услугам.
– Господа, приступим к делу, – прервал разговор Свенссон. – Итак, мы приехали, чтобы выбрать несколько архитектурных объектов, подлежащих полному сканированию. К сожалению, ваш город обречён разделить судьбу тысяч уже потерянных. Мы обязаны сохранить хотя бы цифровые копии уникальных исторических сооружений. Потом, в достаточно удалённом от океанов безопасном районе, они будут восстановлены. Пока что рассматривается площадка в Гималаях. Естественно, возродим не в камне. Реконструкция с использованием новейшей технологии – принтера Бестужева.
Русские заулыбались. Мэр положил руку на плечо худощавого парня:
– Кстати, познакомьтесь. Иван Бестужев, глава нашей научно-технической службы, создатель одноименного суперпринтера и других интересных штуковин. Например, защитного материала силумата. Песок плюс атмосферный азот, минимум энергии – и имеем лёгкую прозрачную плёнку, очень прочную и полностью устойчивую к кислоте. Все значимые здания в Петербурге укрыты такой, и наша персональная защита – из неё.
– Так вот почему у вас купола до сих пор с позолотой! – восхитился Свенссон. – Очень хорошая новость. Пожалуй, первая хорошая с начала Катастрофы.
Метеорит засекли и наши, и восточники. Он вытворял невероятное: резко менял траекторию, обошёл по спирали всю планету и врезался в центр Антарктиды. Шла война, мировые агентства больше уделяли внимания событиям на Каспийском фронте, чем странному космическому объекту. Только австралийцы смогли отправить экспедицию к месту падения. Они и погибли первыми, сваренные заживо.
Реакция шла стремительно: многокилометровая толща льда раскалялась и миллиардами кубометров кипятка обрушивалась в океан. Взбесившаяся от таких событий атмосфера Земли отреагировала чудовищными ураганами, тайфунами и цунами. Первый удар приняли разрушенные до основания Буэнос-Айрес, Сидней, Мельбурн.
Разбухший от талой воды океан наступал на побережье, затопляя города. Война сошла на нет, человечеству стало не до дележа суши, площадь которой стремительно сокращалась. Вокруг Нью-Йорка, Лондона, Санкт-Петербурга строили защитные дамбы – максимальный подъём уровня мирового океана мог достичь шестидесяти метров.
Но это было только начало.
Первыми жертвами «слизи» стали японские китобои, которые, несмотря на грандиозные бури южного полушария, продолжали промысел. Последняя радиограмма напоминала бред сходящего с ума: