Авиация великой войны
Шрифт:
Сброшена одна бомба на Восточную станцию в Тионвиле и 14 – на Северную, 2 из них не разорвались, 3 нарушили железнодорожные пути в трех направлениях.
Германским пилотам становится все труднее. Даже такой ас из асов, как Удет начинает терпеть поражение за поражением. И это, в конце концов, приводит к неожиданному результату. Германские летчики соглашаются брать в полет ранцевый парашют.
Удет: «Все теперь изменилось. Французы летают только большими группами – по пятьдесят, иногда по сто самолетов. Они затемняют небеса как саранча. Очень трудно выхватить кого-то из такого строя. Артиллерия с той стороны работает только вместе с воздушным наблюдением. Аэростаты висят над горизонтом длинными рядами и наблюдатели кружат над ландшафтом, изрытым воронками. Больше всего страдают войска… Я все еще в постели, когда звонит телефон. Пьяный ото сна,
Подо мной – иссеченный воронками ландшафт, каждый раз перепахиваемый взрывами новых снарядов. Есть только одна возможность выбраться. Каждый раз, когда „Фоккер“ направляется на восток, я осторожно открываю дроссельную заслонку. Таким образом, круги удлиняются и я могу надеяться, что сумею долететь до наших позиций. Это медленный, мучительный процесс. Неожиданно машина останавливается в воздухе и падает вниз как камень. Парашют – вытащить ноги – встать на сиденье! В одно мгновение давление воздуха отбрасывает меня назад. Удар в спину. Я ударяюсь спиной о стабилизатор. Слишком свободно подогнанные лямки парашюта зацепились за закрылок руля высоты и падающая машина тянет меня за собой с непреодолимой силой! „Ло будет плакать…“, – думаю я. – „Мама… меня не опознают… у меня с собой никаких бумаг… они там внизу стреляют как сумасшедшие…“
В тот же самый момент я пытаюсь со всей силы отогнуть закрылок. Это трудно, неимоверно трудно. Земля несется на меня со страшной скоростью. Затем – рывок – я свободен! Машина летит, кувыркаясь, уже подо мной… и я как будто плыву, подвешенный на стропах. Сразу же – приземление. Парашют раскрылся в последний момент. Парашютный шелк вздымается надо мной. Вокруг меня – взрывы снарядов. Я сражаюсь с белым потолком как тонущий. Наконец, свободен. Ландшафт, изрытый воронками, мрачен и гол. Должно быть я на ничейной земле, но не знаю, где. Я должен идти на восток, там дом. Восемь часов утра, солнце бледно, как будто выгорело. Здесь, внизу, завеса пыли, выброшенной в воздух взрывами снарядов, кажется еще гуще. Я отстегиваю парашют и бегу. Разрывы снарядов все ближе, будто гонятся за мной. Большой ком земли кулаком бьет меня в затылок. Я падаю, снова поднимаюсь, продолжаю бежать. Правая нога болит. Должно быть, я подвернул ее, когда приземлился».
Это всего лишь второй случай успешного применения парашюта военными летчиками. Даже имея парашют, они обычно практически не использовали его.
Германский военный летчик Кромер: «Большая самоуверенность, свойственная каждому летчику, и доверие его к самолету, который не раз благополучно выносил его из бури и смертельной опасности… часто не дают даже вспомнить о… парашюте… Все сознание и все действия летчика поглощаются одной твердой уверенностью, что все же вновь овладеешь самолетом…»
Незадолго до этого случая парашют на Западноевропейском театре был применен впервые другим и тоже германским военным летчиком Штейнбрехером: «…B это время меня атакует сзади другой английский самолет. Сильный запах бензина и длинная белая полоса сзади ясно говорят мне, что пробит бак с бензином. Крутым пикированием я выхожу из воздушного боя… На высоте примерно 2500 м я опять выравниваю свою машину. Вдруг становится страшно жарко… В тот же момент снизу, из корпуса самолета, ко мне врывается яркое пламя… Не долго думая, я отстегнул свои ремни и быстро увалил машину носом вниз. Благодаря толчку я оказался сам на корпусе. А в следующее мгновение, вследствие сильного течения воздуха, я уже скинут с самолета, который стремительно летит подо мной. Столкновения с рулевыми поверхностями, которого я всегда так опасался, к счастью, не произошло. Я тотчас же перекувыркнулся в воздухе. Потом, после непродолжительного падения, мой парашют стал раскрываться. От сделанного курбета я висел несколько секунд вниз головой, но, сделав легкое движение и вытянувшись… принял нормальное положение…
При приближении к земле я немного согнул ноги в коленях, чтобы смягчить падение. Но, несмотря на это, удар о землю был довольно сильным. Меня опрокинуло навзничь в большую воронку. На расстоянии примерно 700 м горел мой самолет…
До этого случая я относился к парашюту с большим недоверием и думал, что спуск… может быть удачным только в очень редких случаях… Кроме того, я никак не мог уяснить себе, что нужно делать, чтобы выбраться из самолета. Но в тот момент, когда пламя ударило мне в лицо, я сразу же сообразил, что должен делать…
С тех пор я беру парашют при каждом полете и без него уже не летаю… Насколько мне известно, это был первый случай применения парашюта в серьезной опасности, и притом еще из одноместного самолета».
4 октября – 1-я американская армия возобновила наступление.
5 октября – Утром легендарный французский летчик Роланд Гарро вылетает на боевое патрулирование, ведомый своим командиром капитаном де Севеном и сопровождаемый еще четырьмя товарищами по эскадрилье. Де Севен, как обычно, заметив «Фоккера», начинает маневр, который сходу понимают все члены его эскадрильи, за исключением Гарро. Последний, вместо того, чтобы перестроиться вслед за ведущим и прикрывать ему хвост, вырывается вперед. Де Севен, маневрируя, пытается отозвать Гарро, но безрезультатно, и командир занимает позицию ведомого, предупредив остальных, что бросает патруль. Остальные 4 «СПАДа» атакуют отдельно летящего германского разведчика.
Гарро, идущего в атаку на «Фоккера», встречают сначала 6, а затем еще 7 германских машин. Де Севен вновь тщетно пытается отозвать Гарро. Разгорается жаркий воздушный бой, в котором французский атакующий самолет действует несколько неуклюже, и его пять раз подряд спасает от поражения его ведомый. После каждой неудачной атаки де Севен вновь пытается отозвать Гарро, но безрезультатно.
В 10:30 Гарро уходит вверх и идет над семью «Фоккерами», повернувшими в сторону фронта. Де Севен вновь тщетно пытается остановить Гарро, тот продолжает лететь в направлении Вузьер. Когда они находятся уже в 10 км над территорией германских войск, их замечает патруль «СПАДов» из 48-й эскадрильи и дает сигнал, что идет на помощь.
В следующий момент Гарро сверху атакует эскадрилью «Фоккеров», де Севен неотступно следует за ним. Вновь разгорается жаркий воздушный бой, в котором де Севен в какой-то момент теряет Гарро из вида. Выйдя из боя под прикрытием подоспевшей 48-й эскадрильи, де Севен некоторое время тщетно ищет пропавшего Гарро, затем возвращается на свой аэродром.
Прибыв в 48-ю эскадрилью, де Севен узнает следующее.
Летчики видели «СПАД», атаковавший 3-х «Фоккеров». 2 германских самолета отвалили в сторону, но 3-й принял бой, в конце которого «СПАД», падая, развалился на мелкие части.
Так практически в последний месяц войны погиб тот, кого русская пропаганда «убила» в первый ее месяц.
Всего эскадрилья, в которой служил Гарро, одержала на данный момент 53 официально зарегистрированных воздушных победы и подредила 70 германских самолетов.
8 октября – К наступлению 1-й американской, 4-й и 5-й французских присоединились войска 10-й французской армии.
Самолеты союзников производили массированную бомбардировку 20-мильного фронта между Сен-Кантеном и Камбрэ. Для задымления были применены фосфорные бомбы.