Авиатор: назад в СССР 11
Шрифт:
Скорость по указателю 380 км/ч и сопла двигателей в полностью горизонтальном положении. Шасси пока ещё не убирал. Подъёмные двигатели выключены, скорость достигла 550 км/ч, и на левой части приборной доски загорелось табло включения следующего режима автоматической системы управления.
— Высота 100. Шасси, закрылки убраны. Режим «Демпфер», — сказал я Гене по внутренней связи.
— Понял. Ну, взлетели нормально. Давай в зону, а потом на посадку, — произнёс мой инструктор, и я запросил у руководителя полётами разрешение на дальнейший набор.
Отработав
— 088, удаление 8, на курсе, глиссаде, — управлял мной руководитель зоны посадки, пока мы снижались на посадочном курсе.
— 400, шасси выпустил, три зелёные горят, — доложил я.
Начал запускать подъёмные двигатели. Скорость гасим и продолжаем снижаться.
— Подъёмные на малом газу. Переводи сопла маршевого двигателя в вертикальное положение, — сказал Гена.
Система автоматического управления перешла в режим «ВВП». Высота 80 метров, скорость 290 км/ч. Подъёмные двигатели запустились, и теперь нужно медленно подойти к площадке, чтобы зависнуть и сесть. Тут-то опять напряжение возрастает. Уже бы сели с пробегом по полосе!
— Прошли торец. Гаси до конца скорость, — сказал Гена.
На посадке также смотришь вперёд и влево. Ищешь глазами ориентир, чтобы относительно него видеть любое смещение относительно земли. Развернулись против ветра. Высота подошла к отметке 10 метров. Обороты двигателей уменьшил и медленно опустился. Касание… а нет! С первого раза не вышло полностью прижать, и самолёт на несколько сантиметров подпрыгнул.
— Давай, выключаем подъёмные двигатели. Теперь тебя можно об стойку шасси шандарахнуть, — посмеялся Гена.
— Так это ж, когда на корабль сяду, — ответил я.
— Сядешь. В этом году уже начнутся испытания «Леонида Брежнева».
А не рано ли?! Этот авианесущий крейсер впоследствии будет переименован в «Адмирал Кузнецов».
— У нас корабли так быстро строят? — спросил я, когда мы зарулили на стоянку.
— Точные сроки построек не знаю, но к следующему году должны второй крейсер с трамплином начать строить. Флот собрался на всех четырёх направлениях по одному подобному кораблю иметь.
— А когда первые полёты с «Брежнева» состоятся?
— Ориентировочно осенью.
Который раз уже замечаю, что история страны меняется постоянно. Давно уже неслышно плохих новостей из Афганистана. В Анголе почти прекратили стрелять и готовятся к мирному саммиту. А теперь ещё и корабельная авиация развивается ударными темпами. Так и Союз не распадётся, что не может не радовать.
Изначально не очень мне хотелось идти на лётную станцию к Вере. Обеденный перерыв подходил к концу, и устраивать там семейные посиделки было бы неправильно. Но Гена настоял, чтобы я перекусил и через полтора часа выдвигался к стоянке.
— Ещё раз слетаем на Як-38, чтобы закрепить. С короткого разбега покажу, как взлетать, — сказал он, когда мы подходили к месту работы Веры.
— Слушай, не пойми меня неправильно, но ты упомянул, что разложил самолёт. Как так вышло?
— Да всё просто — «клюнул» носом и смял переднюю часть. Но это нормальное явление для «голубя мира», — улыбнулся Гена, назвав Як его обидным прозвищем. — Наши техники имеют достаточный запас носовых частей фюзеляжа.
Последовал я совету Лоскутова и пошёл к Вере. Зайдя внутрь здания лётной станции, не сразу понял, где мне искать супругу. Если бы не пробегавший мимо Пчёлкин, пришлось бы заходить в каждый кабинет.
— Родин, как учёба? Не определился со своим будущим? — спросил Пётр Аркадьевич, пока мы поднимались по лестнице.
— Лётчиком буду, — ответил я.
— Шутки-прибаутки! — посмеялся Пчёлкин. — Это хорошо, что у тебя нормально всё с юмором. Давай к нам и будешь с Дексбахом работать…
— Пётр Аркадьевич, на этом давайте и закончим рассуждать о моём будущем, — улыбнулся я. — За предложение спасибо, но мне ещё учёбу закончить нужно.
— Эх, молодёжь! Надо наперёд рассуждать. В будущее смотреть. На шаг вперёд всегда думать, — размахивал руками Пётр Аркадьевич, будто поэму передо мной читает.
— А ещё всё взвешивать и трезво смотреть на вещи, — сказал я.
— Да в кого ты такой умный! — посмеялся Пчёлкин. — Супруга твоя тоже, просто клад знаний и бездонный резервуар энергии. Идеи не успеваем её обсуждать.
И действительно, этот дедушка мёртвого заговорит!
Но приятно слышать, что он доволен моей женой. Не так уж и много я идей подкидывал Вере. Раньше она сомневалась в перспективе направления беспилотников, а теперь погрузилась туда с головой.
Мы зашли в большой кабинет, где сперва никого обнаружить не удалось. Просто тишина. Только окно открыто на проветривание, чтобы впустить в помещение свежий воздух.
— Вот так всегда! Опять эти мормышки куда-то пошли языком почесать, — проворчал Пчёлкин, поставив руки в боки.
Я осмотрел кабинет, в котором только тихо шелестели листы бумаг, поднимающиеся от дуновения ветра с улицы. Но было одно место, где вполне можно спрятаться девушкам. В дальнем углу стояли несколько больших шкафов, вполне себе отделявших зону чаепития. И оттуда доносился интенсивный шёпот. Наверняка у Пчёлкина не всё хорошо со слухом, вот он и не обнаружил девушек.
— Пётр Аркадьевич, я здесь подожду, если вы позволите.
— Давай, Сергей, — кивнул Пчёлкин. — Бездельницы! Обед скоро закончится, а они где-то бродят.
Аркадьевич вышел и закрыл за собой дверь. Я громко прокашлялся и услышал, как за шкафами заскрипел диван и застучали каблуки по деревянному полу.
— Доброго дня! Мне бы Веру Родину увидеть? — спросил я, не дожидаясь того, кто выйдет из-за шкафа.
— Ой! Здравствуйте! Наконец-то, вы к нам пришли! — улыбнулась девушка, которая вышла меня встретить.
Одета весьма броско, ногти напилены явно не дома. Да и количество украшений весьма немаленькое. Обручального кольца не видно.