Авиатор: назад в СССР 11
Шрифт:
— Ни первое, ни второе, — ответил я, громко захлопнув шкаф.
Ребята вопросительно смотрели на меня и всем своим видом показывали, что так просто не отпустят. Да и не было у меня желания так быстро идти на разборки с Верой.
— Мужики, всё хорошо. Вон, жена стоит с Гурцевичем и его супругой общается…
— Заканчивай заливать, — перебил меня Морозов, вошедший в раздевалку. — Ты из тех, что утром летят на работу, а вечером бегут с неё к любимой супруге, спотыкаясь. А сейчас ты явно не спешишь.
— Когда ты
— В тот вечер, когда пару раз резко спикировал лицом в пол, — посмеялся Швабрин, но Морозов абсолютно адекватно отреагировал на такую шутку.
— Я потом неделю во сне вспоминал запах твоего коврика в коридоре, Вань, — улыбнулся Николай, присаживаясь на скамью.
Историю противостояния с министерским работником я рассказал. Комментарии были разные, но после них у Егора Алексеевича уши должны были гореть синим пламенем.
— Это тот самый, который в январе тут жалом водил? Всё тобой интересовался — где и чем занимаешься? — уточнил Иван.
— Ага! Весь из себя «я из министерства», — покачал головой я.
— Ладно, чего делать будешь? — спросил Швабрин. — Может, помощь нужна?
— Нет, спасибо. С женой я сам разберусь.
Я попрощался с товарищами и вышел из раздевалки. На улице продолжало светить солнце, растапливая огромное количество снега прямо на глазах.
Гурцевич с супругой решили ещё прогуляться, обойдя здание школы испытателей, оставив нас одних. Я несколько секунд смотрел на Веру и не видел в ней и капли недоумения или какого-то раскаяния в случившемся.
— Серёжа, ну что с тобой? Ты после полётов устал? — подошла она ко мне ближе и погладила по щеке.
Она всё ещё держала эти проклятые, но очень красивые розы, подаренные ей Егором Алексеевичем. Причём они явно затмевали мой букет, скрывая его в густоте бутонов.
— Устал, и не только после полётов, — ответил я. — Идём домой.
Пока мы шли по территории ЛИИ, начинать «разбор эпизода» не стоило. Люди ходят, которые знают меня и Веру. Да и слухи пойдут потом нехорошие, если услышит кто разговор.
Мы подошли к «Цаговскому» лесу и я замедлил ход. Здесь можно и поговорить.
— Вера, вот скажи, ты когда стояла на крыльце, кого ждала? — спросил я.
— Серёжа, что за глупый вопрос?! Вышла довольная после концерта, а тут ты. К тебе пошла.
— Но перед этим ты приняла подарок господина Егора Алексеевича. Он ещё тебе кисть облобызал.
Вера продолжала на меня с удивлением смотреть, будто я её отчитываю за переход дороги в неположенном месте.
— Дорогой, что в этом такого?! Ну, подарил букет и подарил. Он же не замуж меня позвал или ещё куда-то, — сказала жена, поправив бутоны подаренных ей роз.
Причём не моего букета. Издевается надо мной!
— Конечно. Не смущает тебя, что влиятельный человек из Министерства Авиапрома проявляет слишком большое внимание сотруднице, проработавшей менее
— Ну… Да, он часто у нас бывает. Контролирует работу по нашим проектам. Они у нас на особом контроле в Министерстве.
— Это он тебе так сказал? — спросил я, и Вера утвердительно кивнула. — Такими темпами он тебе и работу в его управлении предложит.
И тут я чуть не свалился в мокрый снег. Вера, услышав моё крайнее предположение, засмущалась. Ай да, сукин сын — Егор Алексеевич! Резкий, как блоха на плешивой собаке!
— Уже предложил, но это прозвучало вскользь. Ты думаешь, надо отказаться?
Египетская богомышь! Она ещё спрашивает.
— Вера, я это скажу сейчас и больше к этому вопросу возвращаться не буду. Готова меня выслушать?
— Да что происходит?! Чего ты такой заведённый, как будто мы с ним целовались. Цветы и его внимание ко мне ничего не значат, дорогой. Ты слишком преувеличиваешь. Я тебя люблю, — улыбнулась Вера своей лучезарной улыбкой.
Я постарался поверить, что так она улыбается только мне. Разум подсказывает, что я прав. Значит, и мои следующие слова будут правильными в этой ситуации.
— Любимая моя жена, этот человек хочет разрушить нашу семью. Если ты не прекратишь ему потакать, позволяя проявлять знаки внимания, делать намёки или допускать ухаживания, то это очень быстро случится.
— Сергей, что ты… — начала говорить Вера, но я не дал ей договорить.
— Я говорю, а ты слушаешь. Мне эта вся дребедень с цветами, слюнями на твоей ладони и неожиданной перспективой продвижения по карьерной лестнице, надоела. И ты это должна знать и соответствующие выводы сделать. Поняла? — чуть громче сказал я последнее слово.
Что тут ещё скажешь? Надулась жена, как шарик. Нахохлилась, как воробей. Зафыркала, как ёжик. И всё это продолжалось до самого подъезда.
По пути я заметил, что от большого букета не осталось и стебля. Все раздала цветы, кроме моих. Но обижаться продолжала.
В квартире у нас тоже нормального разговора не вышло.
Дома жена быстро приготовила покушать, и мы с ней поели в полной тишине. Когда пили чай, Вера несколько раз спрашивала, всё ли у меня хорошо на работе, но я отвечал кратко.
После этого я взял с полки книжку и начал читать. Это очень взбесило Веру, поскольку она предложила посмотреть телевизор.
— Сейчас документальный фильм про Савицкую будут показывать, — сказала Вера, но мне это было неинтересно.
— Угу, — ответил я, не отрываясь от книги.
Нет для меня смысла смотреть фильм, который уже когда-то видел. Да и что я не знаю единственную в истории женщину — дважды Героя Советского Союза. Вторую звезду, правда, она ещё не получила, а вот на орбиту уже слетала. Светлана Евгеньевна будет первой женщиной-космонавтом, вышедшей в открытый космос.