Авиатор: назад в СССР 11
Шрифт:
— Они каждый уникальны и требовательны по-своему. Почему ты так пристально относишься к этому самолёту? — спросил я.
— Он забрал двух моих друзей, Серый. Я разок на нём чуть «не разложился», — ответил Лоскутов, выкуривая уже вторую подряд сигарету.
— Перед полётом не самая лучшая тема для разговора, — сказал я, бросив взгляд на здание «яковлевцев».
Слегка сбавил шаг, борясь с желанием проведать жену. Вроде пару часов не виделись, а я уже соскучился.
— Ты зайти хочешь? Мы не торопимся, — предложил
— Нет. Она на работе, да и мы с тобой тоже. Вечером увидимся.
Я поправил чуть съехавший в сторону шлем и догнал инструктора. И тут меня окликнул знакомый женский голос.
— Серёжа! Серёжа! — услышал я голос Веры, которая выскочила на улицу и бегом неслась ко мне.
На улице не май ещё, но мою жену это не смутило. Она была одета в светло-голубую блузку с длинным рукавом и клетчатую широкую юбку. Так и простыть недолго.
— Вера, заболеешь, — сказал я, но супруга аккуратно сбежала в туфлях на маленьком каблуке по ступенькам.
— На улице тепло, всё хорошо, — улыбнулась она, подбежав ко мне, и поцеловала в щёку. — Вот! В буфете купила, с товарищем скушаешь.
Жена протянула мне свёрток с двумя ароматными булочками, которые были ещё тёплые. Я посмотрел на Гену, и тот картинно отвернулся.
— Ты давай, как прилетишь, зайди ко мне. Чай попьёшь, я тебе салатик сделаю, а то на обед не успеешь сходить.
— Да мы ненадолго. А с обедом — ничего, потерплю, — ответил я, но Вера отрицательно замотала головой.
— Не надо терпеть! Гастриты зарабатывать и эрозии всякие, — воскликнула супруга и быстро поцеловала меня.
Как вот ей отказать?!
— Беги, а то простынешь, — сказал я и Верочка, поправив причёску, вернулась в здание лётной станции.
Пирожки с Геной съели по дороге, разговаривая о предстоящем вылете. Не заметил, как и до стоянки дошли.
Техники уже подготовили самолёт, и я пошёл осматривать его перед вылетом. Двухместный учебно-тренировочный штурмовик имел слегка наклонённую переднюю часть фюзеляжа. Кабины были разделены стеклянной перегородкой, но фонарь общий. Проверил воздухозаборники, расположенные по бокам, и осмотрел сопло основного двигателя. Оно на этом самолёте с управляемым вектором тяги.
Я забрался по стремянке и занял место в передней кабине.
— Всё делай аккуратно. Не забудь, что здесь очень специфическое управление, — сказал Гена. — Давай запускаться.
— Гордый, 088й, доброго дня, запуск прошу, — запросил я.
— Добрый! Разрешил, 088й. Взлёт с площадки будете рассчитывать?
— Точно так, — ответил я и начал процедуру запуска.
Самолёт ласково загудел. Стрелки приборов стронулись с мест и начали отображать всю информацию о росте температуры и оборотов двигателей. При взгляде на этот самолёт в первые секунды нет какого-то невероятного желания на нём лететь, но всё изменилось с началом запуска. Он так и просит
— Гордый, 088, запуск произвёл. Прошу вырулить в квадрат для взлёта, — запросил я.
— 088, разрешил, — ответил руководитель полётами.
Непривычно, когда для отрыва самолёта от поверхности будет использоваться столь короткий участок. Пока я медленно выкатывался в размеченный белой краской квадрат рядом с полосой, Гена продолжал давать советы.
— И только аккуратно. Тангаж не больше 15°. Система сама будет тебе помогать, — сказал он по внутренней связи.
— А ты разве не будешь?! — удивился я, и Гена только посмеялся.
Выполнили контрольную карту перед взлётом, левая рука лежит на рычаге управления двигателями. Смотрю вперёд, примеряясь к линии горизонта, и намечаю себе ориентир.
— Гордый, 088й, взлёт, — запросил я.
— Разрешил.
Подъёмные двигатели перевёл в вертикальное положение, добавил оборотов и аккуратно оторвал Як-38 от бетонной поверхности.
Глава 12
С первой же секунды отрыва самолёта от полосы понимаешь, зачем нужны были полёты на вертолёте. Без них можно здорово потеряться.
За время полётов на самолётах с горизонтальным взлётом уже сформировалась привычка разгоняться по полосе, выжимая максимальные значения тяги двигателей. Да и взгляд обычно бросаешь только вперёд. А здесь всё не так!
— Повиси пока, — сказал Гена и я почувствовал, что он полностью убрал руки и ноги с органов управления. — Аккуратно поднимайся. Следи за креном и тангажем.
Мой инструктор сегодня весьма заботлив. Возможно, это связано со сложностью этого самолёта. Як-38 на нашем потоке мне первому предоставили опробовать.
Ещё немного увеличил обороты подъёмных двигателей, и вот уже высота подошла к значению 25 метров. Самолёт так и хочет клюнуть носом, но парировать это отклонение получается легко. Резких движений на взлёте нельзя делать на любом воздушном судне, но Як-38 в этом отношении более требователен.
— Превысишь ограничения, и выйдем мы с тобой «на свежий воздух», — предупредил Геннадий, напоминая мне про автоматическую систему катапультирования.
— Помню. Крен 7°, а тангаж –6°…+15°, — ответил я и начал переводить самолёт в разгон.
Сопла подъёмно-маршевого двигателя встали в положение 25°. Вертикальная скорость набора незначительная, и самолёт начал разгон.
Стрелка указателя скорости пришла в движение. Значение 220 км/ч и можно дальше отклонять сопла. Теперь они в положении 46°, если судить по направлению тяги двигателя по указателю на приборной доске.
— Разгоняемся дальше, — подсказывает Гена, а я уже чувствую, что это обычный реактивный самолёт.
Казалось, и не было этого вертикального взлёта. О напряжении напоминает только взмокшая спина.