Авиатор
Шрифт:
— А разве у иудеев не одна конфессия? — уточнила Лиза, которая, как и положено советскому человеку, во «всех этих глупостях» не разбиралась.
— Разумеется, нет, — пожал плечами шкипер. — Вот госпожа Вайнштейн — иудейка.
— Я, вообще-то, атеистка! — возразила госпожа первый трюмный инженер.
— Но происхождение-то это не отменяет!
— Да, пожалуй, — согласилась Рейчел Вайнштейн.
— Ну, вот! — словно, нашел подтверждение своим словам, кивнул Райт. — А командир второй десантной группы у нас Кумуш Сатчи — караим. Есть разница, не правда ли?
— Не знаю, — призналась Лиза.
— В
— Разумеется.
— Они похожи на литовских рейдеров?
— Вот черт! — сообразила Лиза. — У литовцев же половина рейдеров — караимы.
— Теперь понимаете?
— Пожалуй, да.
— Тогда, в путь!
— Куда? — Лиза попросту не поняла оборота.
До этого момента они говорили по-французски, вернее, на франкском языке, который в этом мире — во всяком случае, в Европе, — сохранил за собой функции «лингва франка». Но сейчас Райт перешел на русский, а по-новоархангельски это его «тогда, в путь» прозвучало невнятно, да и грамматика оставляла желать.
— На экскурсию, — улыбнулся Райт, снова переходя на франкский. — Составишь нам компанию, Рейчел?
— Разумеется, — ответила блондинка, и они отправились осматривать корабль.
Проводил «экскурсию» сам шкипер, трюмный инженер давала пояснения, а Лиза преимущественно молчала. Она заранее выучила «домашнее задание», и поэтому знала, что легкие крейсера голландской постройки, которые принято называть бригами, — корабли довольно крупные. Впрочем, их размер был продиктован очевидной необходимостью. Если вам надо разместить на летающем объекте шесть сто миллиметровых пушек, двенадцать полуавтоматических 57-миллиметровок и двенадцать 22-мм автоматов, не считая целой прорвы пулеметов, то вам нужен достаточно крупный борт. Ведь на нем еще и абордажные гарпуны надо ставить и, как минимум, две системы для сброса бомб, не считая кранового хозяйства и прочего «всего». Впрочем, орудийные башни, во всяком случае, внешние на «Звезде Севера» были демонтированы, а в артиллерийских погребах устроены универсальная мастерская и вполне приличная лаборатория. Однако, на взгляд Лизы, в нескольких местах, куда они попросту не зашли, с высокой степенью вероятности могли сохраниться внутренние орудийные башни артиллерии малого калибра. Впрочем, учитывая то обстоятельство, что она здесь всего лишь гость, — во всяком случае, пока, — Лиза щекотливых вопросов не задавала.
Конструкция у бригов 8-й серии — классическая. Три котла и главная турбина расположены в средней части корабля чуть ниже условной ватерлинии, две вспомогательные машины — в корме. Восемь левитаторов — оттого и восьмая серия, — поставлены симметрично, но не в плоскости, а в трех измерениях. Тогда, за вычетом вооружения и боезапаса, горючего и водяных цистерн, а так же ангара для малых летательных аппаратов, полезной площади для размещения экипажа и его обслуживания остается совсем мало. Два симметричных продольных коридора, прикрытых бортовой броней. Три жилых зоны — две носовых и одна кормовая, — кают-компания, камбуз, лазарет, баталерная, вот, собственно, и все.
— А здесь живут старшие офицеры, — они поднялись по лестнице и оказались в левой надстройке.
— Салон и буфетная, — кивнул Райт на открытую дверь, сквозь которую Лиза успела увидеть полированный бок красного рояля, — но сюда мы еще вернемся, чтобы отобедать. А в этих коридорах, — продолжил Райт, увлекая Лизу за собой, — каюты шкипера, то есть, моя, первого помощника, главного навигатора, старшего механика, первого трюмного инженера, командиров палубной команды и десанта, лекаря и шеф-пилота. Каюту шеф-пилота смотреть будем?
— Обязательно! — кивнула Лиза, и перед ней открылась дверь.
Ну, что сказать? Красиво жить не запретишь! Просторная спальня с широкой кроватью, небольшой, но удобный санузел с душевой кабинкой, и салон-кабинет. Вся мебель, включая шкафы, красного дерева, — красный сандал, уточнил Райт, — кое-где со вкусом инкрустированная эбеновым деревом, самшитом и слоновой костью. Широкое панорамное окно с видом по ходу движения в салоне и обычное — круглый иллюминатор в спальне, тканные гобеленовые шторы, паркет и ковер, и несколько симпатичных цветных гравюр.
— Что скажете, Елизавета Аркадиевна?
— Лиза! — напомнила она об их соглашении.
— Впечатляет! — улыбнулась она. — А сейчас я хочу увидеть рубку.
— Три этажа вверх, Лиза! — усмехнулся Райт. — Вообще-то, есть еще резервный пост в правой надстройке, но основной здесь.
«А в правой надстройке, небось, еще и боевой пост оружейников…» кивнула мысленно Лиза, и пошла вслед за шкипером «примеряться» к ходовому посту.
Вечером, уже из дома, Лиза позвонила Надежде и пригласила их с Клавой в калабрийскую тратторию на Малой Якорной.
— Только мы одни, — предупредила заранее, чтобы не оказаться вдруг посередине загулявшей толпы знакомых и малознакомых людей.
Встретились в начале девятого, на еду не налегали, но под красное аутентичное вино попробовали — всего понемногу, — всяких итальянских вкусностей и разностей, посмеиваясь, да похихикивая над тем или этим, но о главном речь зашла, только когда камирьере убрал со стола посуду и принес крепкий кофе и граппу.
— Рассказывай! — Надя закурила и смотрела на Лизу, Клавдия, впрочем, тоже. Это у них как-то синхронно получилось.
— Я уезжаю.
— Когда? — кажется, Надежда не удивилась.
— Куда? — уточнила Клавдия.
— Через неделю, — Лиза тоже взяла папироску, но пока не закурила, — далеко, надолго, шеф-пилотом на искателе сокровищ «Звезда Севера».
— Ты серьезно? — нахмурилась Надежда.
— А, что! — восхитилась Клавдия, — вполне в Лизкином духе. «Безумству храбрых…» и все такое!
— Но почему?!
— Потому что они предложили мне летать! — Лиза и сама от себя такого не ожидала, но сейчас поняла — в точку!
— Большой корабль, — объяснила она, прикурив, — в бескрайнем небе. Рули — не хочу!
— Значит, бескрайнее небо… — повторила за ней Надежда. — Куда пойдете?
— В Лемурию.
— Ну, не хрена себе! — Клавдия умела радоваться, и за себя, и за других. — За это надо выпить!
Выпили. Потом под разговор о дальних странах и больших кораблях — еще по одной. А дальше, как поется в одной себерской песне, «сама пошла». А когда идет, значит, спиртное льется рекой со всеми вытекающими из этого последствиями. Так что Лиза не удивилась, проснувшись утром в постели с Клавдией и Надеждой. Вспомнила прошедшую ночь и улыбнулась.