Австралийские рассказы
Шрифт:
Во рту он ощущал соленый привкус… сердце тупо билось в груди… А потом он глухо пробормотал что-то и скрючился от боли…
И голос Джима: «Куда тебе угодило? Держись! Черт бы их побрал!»
«Ничего страшного! Все в порядке».
Японцы шатаются, падают, и все новые лезут на проволоку по трупам своих убитых. Лезут… топчут мертвецов. Бесчисленные, как саранча.
И вот наконец последняя атака… И джунгли… Долгий, с боями, путь домой…
Смерть!
Он обернулся и увидел, что мальчик бежит к нему; в руках у него было ружье.
Мужчина снова поглядел на утку. Она плыла по открытому месту, рассекая серебристую гладь воды, превращая ее в сверкающие на солнце брызги.
Подняв с земли палку, мужчина швырнул ее так, что она с всплеском упала позади утки.
Птица взметнулась, заскользила по воде; ее лапы, касаясь поверхности, чертили две борозды. Она взлетела ввысь и закружила, накреняясь по ветру так, что на какое-то мгновение стали хорошо видны ее распростертые крылья и все ее коричневое тело.
Спустя немного она снова села далеко в камышах.
— Ну вот, теперь все пропало, — негодуя произнес запыхавшийся мальчик, — теперь нам ее ни за что не подстрелить.
Мужчина наклонился и поднял с земли свою форму.
— Да, теперь нам ее ни за что не подстрелить, — повторил он.
Глупый щенок
Перевод Н. Ветошкиной
Глупый щенок вечно куда-нибудь спешил. Я никогда не видел, чтобы он спал, или просто лежал, или хотя бы спокойно стоял на месте. Вечно он был в движении, и вид у него при этом был такой, словно он обременен заботами.
Я гостил на овцеводческой станции в Риверине, где жил этот Глупый щенок. Приятно было забыть о городе, приятно вставать по утрам, дышать лесным воздухом, смотреть, как качаются растущие вокруг фермы деревья, и знать, что совсем рядом обитают кенгуру, а позади деревьев, в долине, поросшей высокой травой, бродят страусы эму.
Хозяина моего звали Бен Филлипс. Это был старый добрый человек. Он носил бороду и любил собак. Держал он целую свору. Каких у него только не было: и овчарки, и кенгуровые, и борзые — всевозможные породы. По субботам сыновья Бена брали с собой на охоту всю эту визжащую, лающую свору. У собак были странные клички. Прыгун — сторожевая собака, злобный пес, делавший на бегу огромные прыжки; Буфер, Растус — овчарки; Городской пес — чистокровная борзая, презираемая всей сворой: неопытность этой собаки в лесной местности доходила до того, что она бросалась на деревья, спотыкалась о бревна и раздирала себе лапы о каменистую почву. Собака Леди была существом чопорным и зазнавшимся, предки у нее были примерно такие же знатные, как мои. Кроме того, там были Допи и Муча — густошерстные псы, всегда дурно настроенные; и наконец — Глупый щенок.
О Глупый щенок! Посмотрели бы вы на него. Он сейчас как раз у двери стоит. А ну-ка выходи, подлая ты шкура.
Обычно в помете, как вы знаете, один щенок всегда бывает маленьким заморышем, вечно отстающим от других. Со временем такие щенки обычно достигают нормального роста. Но Глупый щенок ни на вершок не вырос. Каким был коротышкой, таким и остался.
Однако надо отдать ему должное: хвост у Глупого щенка был обычного собачьего размера. Он завивался полукольцом, и кончик его насмешливо загибался к голове. Казалось,
Глупый щенок питал ко мне необыкновенную привязанность. Я могу сказать это с полной уверенностью, несмотря на то, что он принимался мрачно завывать, когда я смотрел ему в глаза. Такая уж у него была привычка; правда, я не припомню, чтобы он вел себя подобным образом с кем-нибудь, кроме меня.
Так вот, как-то раз на ферме ожидали прибытия гостьи. Девицы из города. Все были очень взволнованы этим событием. Я, впрочем, нисколько, а вот остальные ребята — да. Девушка была красива.
Ее привез на машине некий мистер Моррисон, коммивояжер. С тех пор как один коммивояжер отбил у меня Эдит, я их всех недолюбливаю. Впрочем, в Эдит я никогда по-настоящему влюблен не был.
Машина подъехала, и мы ее все окружили, приветствуя гостью из города. Собрались все: собаки, ребята, мистер и миссис Филлипс и я.
Собаки были сильно возбуждены. Они лаяли и прыгали вокруг машины. Мистер Филлипс то и дело кричал: «Лежать!», но ни одна собака ни разу еще не послушалась команды мистера Филлипса.
И вот появилась девушка. Она вышла из машины с поднятой рукой, словно призывая зрителей унять аплодисменты. Это была блондинка с темными глазами и темными ресницами, такими же длинными, как шерсть на хвосте у Глупого щенка. Очаровательно улыбнувшись, девушка блеснула белыми зубками. На ней были брюки, похожие на мужской комбинезон с помочами на спине. Цвета они были небесно-голубого. Блузка из органди была отделана оборочками, а золотые волосы вились на голове, словно спутанные шелковые нити.
Должен признаться, что и до этого я бывал влюблен — три или четыре раза. А может быть, пять или шесть… Да, впрочем, это не имеет значения. Допустим, семь. Но эта девушка заставила мое сердце биться по-настоящему. Ошибки быть не могло. Вероятно, Глупый щенок сразу заметил мое состояние. Он стал намеренно игнорировать девушку, В то время как остальные собаки во всю глотку приветствовали гостью и ластились к ней. Глупый щенок не желал принимать в этом участия. Но при этом он как-то особенно суетливо проявлял заботу обо мне, демонстративно прыгая вокруг меня в порыве любви.
А я во все глаза глядел на девушку.
— Я люблю собак, — весело воскликнула она, — я просто обожаю их, и лошадей обожаю, и деревню тоже обожаю.
Я хотел бы, чтобы она обожала меня. И я понял, что врезался по уши.
Девушку проводили в дом, а я стал гулять по двору, и Глупый щенок не отставал от меня ни на шаг. Он трусил позади, носом почти касаясь моих ног.
Я рассеянно обернулся, — я думал в эту минуту о девушке, — и взглянул на щенка. В его глазах я увидел страдание. Он начал подвывать, Я ушел в дом.
По вечерам девушка надевала голубые атласные туфли, отороченные страусовыми перьями. Как-то странно они выглядели на кухонном полу, — перья цеплялись за голые доски. И вот однажды утром я услышал, как щенок кашляет. Я заглянул ему в рот — он был полон голубых перьев. Я поспешил с ним в кусты, и мы просидели на бревне примерно около часа. Когда мы вернулись, кругом уже шли разговоры.
— Это все Глупый щенок Стива, — заявил Джек, (Стив — это я.)
В руках он держал туфли, мокрые и изжеванные. И у них чего-то не хватало, — у них не хватало каблуков.