Автор чужих шедевров
Шрифт:
(Клиент) - Отдайте мои деньги!
(Бредиус) - Э...
(Тео) - Не беспокойтесь, пожалуйста! Мы сейчас вернем Вам ваши деньги. И всё же, господин Бредиус, скажите, проводилась ли экспертиза полотна?
(Бредиус) - Э... Гхм... Картина подверглась глубокой реставрации. Признаю, она выполнена достаточно тщательно. После такой обработки довольно сложно провести научную экспертизу, которая дала бы стопроцентную гарантию точности выводов. Что, впрочем не помешало нам определить несоответствие сети кракелюр на грунте, подмалёвке и верхнем слое, а так же...
(Клиент) - Где мои деньги?!
(Хан,
(Клиент) - Я буду считать мои деньги.
Клиент отходит в сторону, и начинает тщательно считать купюры, раскладывая их по номиналам, собирая вместе, снова раскладывая и разглаживая деньги, откровенно любуясь ими.
(Бредиус) - Так о чем?.. Да. Экспертиза была проведена в гаагском музее живописи, директором которого я являюсь. Хотя необходимости в ней я не видел. Мой профессиональный опыт и моё чутьё меня ещё ни разу не подвели. Я могу определить оригинал с первого взгляда, и так же, с первого взгляда различить подделку. Одно моё слово может заменить сертификат подлинности! На мнении таких специалистов как я и держится рынок живописи. Так-то.
(Тео) - Господин Бредиус, раз уж у нас произошла некоторая заминка (клиент до сих пор пересчитывает деньги), не согласитесь ли Вы посмотреть вот на это.
Тео разворачивает принесенную с собой картину и ставит ее на мольберт.
(Бредиус) - Рембрандт! И в каком отличном состоянии! Не представляю, откуда он у вас, но если картина принадлежит вам...
(Тео) - Нам, нам.
(Бредиус достаёт лупу, внимательно рассматривает картину) - Прекрасно... Превосходно... Какой мазок, свет!.. Ну, что же, господа, смею вас заверить, что эта картина принадлежит кисти великого Рембрандта. Пусть это послужит вам моральной компенсацией за вашего поддельного Франца Халса. А о материальной стороне дела мы бы могли поговорить. Мой музей пришлёт вам официальное предложение о выкупе. Впрочем, вы знаете, что одного моего слова достаточно, как для заверения подлинности, так и для...
Тео берет со стола нож и втыкает его в картину. Под ошалевшими взглядами всех присутствующих. Даже клиент отрывается от своего увлекательнейшего занятия. Тео разрезает картину наискось. Потом втыкает нож ещё раз, делает второй разрез.
(Тео) - Эту копию делал я. От грунта до последнего мазка.
Пауза.
(Бредиус) - Ну, что ж, впечатляет. А знаете что? А ничего! Рынок живописи не рухнет из-за одной, пусть и блестяще исполненной мистификации. Если же Вы хотели скомпрометировать лично меня, то и тут Вас ожидает полное фиаско. Мой авторитет слишком устойчив, чтобы пострадать от экспрессивного жеста некоего безвестного рисовальщика.
Всего хорошего, господа! На прощание бесплатный совет: займитесь тем, что у вас лучше всего получается, только оставьте в покое изобразительное искусство! Всего хорошего!
Бредиус уходит с клиентом. Хан и Тео остаются.
(Хан) - Ну, и что это было? Это тот же самый Теодор ван Вайнгаарден, который давал мне благоразумные советы?
(Тео) - Как-то накатило, понимаешь...Меня просто взбесил этот напыщенный индюк!
(Хан) - Н-да. Но счёт не в нашу пользу: индюк остался при своём положении и самомнении,
Сцена 5. Прощание.
Хан начинает арию. К припеву входит Анна. Хан поёт первую фразу третьего куплета, и, взяв чемодан, уходит.
(Хан и Анна)
Куплет 1.
Отбрось надтреснутый бокал,
не зарабатывай на новый.
Бывает, мы на всё готовы.
Бывает, думаешь: "Настал
день кардинальных перемен".
Но снова наступает вечер.
И неудачей изувечен
ты прячешься в коробке стен.
Припев.
– Я уезжаю.
– Уезжай!
Дыры в пространстве не случится.
На юг перелетают птицы.
– Мне искренне, до боли жаль,
что жизнь длиннее, чем любовь,
что не случилось с нами чуда.
Но я и вправду помнить буду...
– О чем? Разбитую посуду
уж не наполнить до краев.
Куплет 2.
За журавлем растает след.
В руке продрогшая синица.
Пусть неслучившееся снится.
Закутайся покрепче в плед.
Все перемены не к добру.
Свернись в калач, закуклись в кокон,
смотри на этот мир из окон -
там осень. Рано по утру
Припев.
я уезжаю.
– Уезжай!
Дыры в пространстве не случится.
На юг перелетают птицы.
Мне искренне, до боли жаль,
что жизнь длиннее, чем любовь,
что не случилось с нами чуда.
Но я и вправду помнить буду...
– Зачем? Разбитую посуду
уж не наполнить до краев.
Куплет 3.
Я оставляю за спиной
свою судьбу.
– О да, немало!
Пройдешь сквозь здание вокзала
и больше не придёшь домой.
Возьми сентябрьской прохлады,
бездонной синевы небес!
Каких еще ты ждешь чудес?
Мы живы - большего не надо.
Припев.
– Ты уезжаешь. Уезжай!
Дыры в пространстве не случится.
Забудешь улицы и лица.
Мне искренне, до боли жаль,
что жизнь длиннее, чем любовь,
что не случилось с нами чуда.
Но я и правда помнить буду...
Сцена 6. Вилла 'Примавера'.
Вокруг накрытого стола сидят Ян Вермеер, Питер де Хох, Герард Терборх, Франс Халс. Костюмы первой половины XVII века: шляпы, перья, кружева. На столе фрукты, вино - натюрморт в стиле 'старых голландцев'. Ведут непринуждённую беседу, смеются, выпивают.
(Терборх) - А вот вам еще какую историю расскажу! Один бюргер всю ночь пил, напился в лоскуты и приходит в храм на утреннюю службу...
(Вермеер) - Герард, Вы эту историю рассказывали мне еще году в пятидесятом!