Автор чужих шедевров
Шрифт:
(Хан) - С этим не поспоришь.
(Бродяга) - На те деньги, что нужно выложить за билет, моя семья может жить целый месяц. А то и два. У нас в северной Италии много голодных ртов. А денег мало.
(Хан) - Джузеппе, у меня есть к тебе предложение. Задержись на несколько дней в этом доме. Я прошу тебя о помощи: я пишу картину, и мне нужна натура. Если ты останешься и будешь позировать мне, я тебе заплачу.
(Бродяга) - Я согласен помочь Вам, сеньор. Но денег я не возьму. Достаточно будет еды и ночлега. Это честный обмен. У нас в Италии художники в большом
(Хан) - Конечно.
Джузеппе заглядывает в эскиз, но тут же в неподдельном страхе отшатывается. Выскакивает из-за стола.
(Бродяга) - Нет, нет, сеньор! Пожалуйста, не надо этого делать!
(Хан) - В чем дело, Джузеппе? Что тебя так напугало?
(Бродяга) - Но ведь это же... Вы ведь рисуете Христа!
(Хан) - Да. Для того я и просил твоей помощи.
(Бродяга) - Простите, сеньор, я не могу. Это грех.
(Хан) - Я вижу ты человек верующий.
(Бродяга) - Конечно. Как может быть иначе? А Вы?..
(Хан) - А я? Не знаю. Не стану тебе врать - скорее нет. Но в чем же ты видишь тут грех?
Ария Джузеппе.
Сеньор, не надо делать из меня картину!
Пусть я кажусь Вам на Христа похожим,
но это грех - мою простую мину
уравнивать с пресветлым ликом божьим.
Сеньор, простите, человек я тёмный.
Но Вы поймите бедного бродягу:
Спаситель нес свой крест. Он неподъемный!
взвалив его, не сделаю ни шагу.
Я свой несу. Мне этого довольно.
Господь на тяготу мою дает мне силы.
Бывает, что грешу непроизвольно,
но я хочу быть честным до могилы.
На пальцах ногти с траурной каймою,
в мозолях руки. Никуда не денешь.
Но, думаю, стесняться их не стоит:
Мои ладони - признак чистых денег.
Я человек простой - я верю в Бога.
У нас в деревне Он не на иконе.
Господь стоит у каждого порога,
и пищу мы берём с его ладони.
У нас не верить в Бога невозможно:
Он так же вездесущ, как купол неба.
А Вы ученый - Вам поверить сложно.
Вам дай свидетельства сложней вина и хлеба.
Я путник, не осиливший дорогу.
Вы, давший пилигриму кров и пищу,
хоть и не верите, однако ближе к Богу,
чем те святоши, что наживы ищут.
И если по делам судить, а не по вере,
коль Вы бываете добры так к людям,
то Вам должно воздаться в полной мере.
Молиться же за Вас другие будут.
(Хан) - Я понял тебя, Джузеппе. Но мне просто необходима твоя помощь!
К этому моменту оба находятся на ногах.
(Хан) - Вот что, я подумал: я принесу клятву перед Богом,
(Бродяга) - Истинно так, сеньор.
(Хан) - Хорошо. Слушай, и будь свидетелем моей клятвы!
Боже, если ты существуешь, не осуди, прошу тебя, этого человека за то, что он участвовал в моем творении: я беру на себя за это всю ответственность. Боже, если ты существуешь, не сочти за злой умысел то, что я осмелился избрать для своего творения библейскую тему. Я не хотел оскорбить тебя.
Сцена 7. Враньё.
1937 год. Квартира члена парламента Карла Боона, старого приятеля Хана. Входит Хан, Боон радушно встречает его широко раскинув руки. Обнимаются. За Ханом входят носильщики, ставят картину (лучше сделать ящик, который трансформировался бы в постамент для картины). Хан расплачивается. На протяжении этого и далее происходит диалог.
(Боон) - Хан, дорогой мой! Куда же ты пропал? Как я рад!
(Хан) - И я бы век тебя не видел, дружище, если бы не нужда!..
(Боон) - Признаюсь, твоё маловразумительное письмо, что ты прислал мне с Лазурного берега, меня позабавило: сплошные восторги по поводу находки какой-то картины. 'Фантастика! Открытие!' Так это она?
(Хан) - Да. Я выкупил это полотно по случаю у одной богатой итальянской вдовы.
(Боон) - Кто она? Как её зовут?
(Хан) - Её зовут Мавруке. Баронесса. Вдова барона... ди Спагетти!
(Боон, задумчиво) - Спагетти? Спагетти... что-то знакомое...
(Хан) - О, да! Это одна из старейших в Италии аристократических фамилий. Я вижу в твоих глазах, дружище, огонёк недоверия. Пожалуй, я расскажу тебе историю моей чудесной находки.
Их замок стоит в предгорьях.
Барон баснословно богат.
Из окон видать Средиземное море
и большой апельсиновый сад.
Барон поклонник искусства,
у него есть собранье картин.
А так же большое и светлое чувство
к жене. И коллекция вин.
(Боон) - Причём здесь вино? (Хан) - Послушай!
Барон поскакал на коне,
чтобы нарвать цветов самых лучших
своей молодой жене.
Но перед долгой отлучкой
барон выпивает вина.
А чтобы не пить шардоне в одиночку,
поит своего скакуна.
(Боон) - Что, конь пил вино?! (Хан) - Конечно!
В Италии все пьют вино!
Живет там народ совершенно беспечный,
у них так заведено.
И вот на горной дороге
они не вошли в поворот.
У коня запутались задние ноги,
и рухнул в ущелье скот.
Барон вместе с ним, конечно.
И в этом вина вина.
Горюет и плачет теперь безутешно