Автострада запредельности
Шрифт:
— Тогда выстрели в них. Без сканнеров они нас не увидят, пока мы не свалимся им на голову.
— Нам придется немного повременить после выстрела, — ответил Карл. — Мы не можем слишком близко подъезжать к этой штуковине, потому что она вышибет из нас всю действующую электронику. Из меня-то нет, а вот из вас… Шевроле, кстати, совсем не подвластно действию этой штуки.
— Ты умеешь регулировать скорость шарика?
— Да, но даже на максимальной скорости он передвигается довольно медленно.
— Ну хорошо, запусти его на максимальной для него скорости.
— Ладно.
— Значит,
— Отлично. Готовы?
— Все в порядке, — отрапортовал Карл и, развернув шевроле, начал двигаться по дороге назад.
Я тоже развернулся и встал за ним.
После того как все остальные тоже заняли свои позиции, я сказал:
— Ладно, Карл, пусть машинка делает свое дело.
— Эта штука может подавить ядерную реакцию? — поинтересовался Сэм.
— Вот именно. Может быть, лучше выключить двигатели.
С помощью Сэма я быстро заглушил главный двигатель и снизил мощность потока, но оставил вспомогательные двигатели на ходу.
— Готов, — сказал я. Шон и Юрий ответили тем же самым.
— Ну что, поехали, — сказал ровно и спокойно Карл.
Прозрачная, блистающая травянисто-зеленая сфера мерцания и энергии вылетела из крыши машины Карла. Наши экраны сканнеров немедленно погасли, вырубились и все остальные приборы, которые мы не выключили. Шар завис над крышей, потом прямо полетел к тяжеловозу.
— Эй! — завопил я, хотя Карл меня не слышал. — Не туда!!!
Через заднее окно шевроле я увидел, как Карл воздел руки и вцепился себе в волосы. Он был в отчаянии. Видимо, он навел прицел тогда, когда машина была повернута в другую сторону, и он сам про это забыл. Он стал бешено молотить по панели управления, чтобы выпустить новый заряд, но, прежде чем смог отправить еще один шар, все пространство позади нас зажглось яркими вспышками. Иллюминаторы поляризовались, но ледяные равнины отбрасывали назад к нам ослепительный свет. Я не мог почти ничего разглядеть через зеркало заднего обзора.
Источник вспышек стал уходить от нас, и панель коммуникатора зажглась снова.
— Я вернулся, — сообщил Сэм. — Эта штуковина и меня вырубила. Что происходит?
— У-у-у! — заорал Карл. — Эта штука замкнулась на барьер!
«Замкнулась» было вполне хорошим определением того, что происходило. Скользя над дорогой, шарик на своем пути уничтожал феноменальный светящийся туннель, притягивая к себе языки огня, словно поглощая их. Барьер ломался, разрушался в бешеном фейерверке энергии. Стены сияния дрожали, колебались и пропадали, языки огня подпрыгивали и взрывались многоцветными осколками. Фейерверк сопровождался резкими раскатами грома и шипением мощных электрических разрядов.
Я замер, открыв рот. Когда сполохи исчезли, растворившись в тумане, я посмотрел на экран переднего обзора. Пять машин, которые гнались за нами, все еще сохраняли свой строй. Шевроле помчался по дороге. Когда он почти растаял в тумане, еще один зеленый шар поднялся с его крыши. Карл резко развернул машину и рванул обратно. Я завел двигатель.
— Едем, ребята! — вопил Карл. — Этот зеленый шарик что-то хочет нам сказать!
— Что ж, поехали за мячиком, — предложил Сэм.
Я не выдержал:
— Неужели с кем-нибудь еще случаются подобные вещи.
— Нет, сынок, уж точно с другими такого не происходит. Ты единственный во Вселенной, кого так почтили.
— Почему, как ты думаешь? — я тем временем разворачивал тяжеловоз еще раз.
— Боги капризны.
— Спасибо тебе, о Оракул.
— Было время, я знавал некоего О’Оракула. Шей-мус О’Оракул — владелец бара в Питтсбурге.
Мы поехали следом за подлетающим кверху шаром. Либо Карл просто ошибся, оценивая его скорость, либо шар набирал энергию от разрушавшегося барьера, но мы никак не могли двигаться с ним наравне. Через десять минут перед нами появились цилиндры портала, и между нами больше ничего не было, кроме атмосферного тумана. Шарик сделал свое дело, слопав энергетический туннель по всей дороге от того места, где мы его встретили, до купола безвоздушного пространства, которое поддерживается силовыми полями, окружающими портал. Однако сам зеленый шар мы потеряли из виду. Он либо растворился, либо прошел сквозь отверстие, что немедленно вызвало у нас вопрос: не повредил ли он саму механику портала или, не дай Бог, силовые поля? Но сейчас не время было задавать этот вопрос, не говоря уже о том, чтобы на него отвечать. Цилиндры все еще стояли там, где стояли, отверстие в иные миры было на месте, и мы промчались через него со страшной скоростью, и на экранах наших сканнеров ничего не было, что могло бы указать на смельчаков, отважившихся последовать за нами.
Реакция Сэма на то, что встретило нас на другой стороне, была примерно такая:
— Э-э-э-а-а-а?!. Что-о-о!!!
Я немедленно позабыл про зеленый шар.
Потребовалось изрядное количество времени, чтобы то, что мы видели, до нас дошло. Безграничная, беспредельная равнина, математически прямолинейно-гладкая, ее поверхность отливала бледно-голубым металлическим блеском. Небо — настоящий парад звезд: необыкновенной красоты созвездие висело в нескольких градусах от зенита, реки темной звездной пыли прорезали себе русла на небосклоне. Итак, перед нами был самый большой бильярдный шар во Вселенной.
Но это была не главная странность, которую мы увидели. Сэм ахнул по другой причине.
Под нами не было дороги.
Вернее, поверхность вся состояла из одной большой дороги.
— Сэм? — спросил я спокойно, — Где мы, черт возьми?
— Сын, за все свои годы на Космостраде я никогда не видел ничего подобного.
— Но где дорога? — продолжал допытываться я.
— Сам видишь, и твое объяснение будет ничуть не лучше моего. Может быть, существует какой-нибудь способ дорогу почувствовать — но я уже перепробовал все способы, и пока что мне это не удалось.
— Ты что-нибудь ощущаешь за пределами видимости? — спросил я.
— Ничего. Абсолютно ничего. Впрочем, я могу вполне грамотно подсчитать, на каком расстоянии от нас горизонт, только пока не могу найти зацепки.
Минуту подумав, я сказал:
— Возьми курс на звезду впереди и придерживайся его. Мне кажется, я не очень отклонился в сторону с того момента, как мы въехали в портал.
— Нашел курс.
— Тогда ты правишь.
— Слушаюсь!