Айлин
Шрифт:
Купец подробно рассказывал о том, как отлично проходила эта поездка, но почему-то меня не покидало чувство, что в конце будет сказано слово: «но». Собственно, так и вышло – он заметил медленно ковыляющего Чарли и принялся оправдываться:
– Это моя вина, конечно… ведь ваш папенька именно мне велел присматривать за всем и за вашими родичами, стало быть, тоже! Только ведь они же… я уж ему и так, и этак, но он всё равно по-своему делает! А как мне запретить? Вот и вышло недоразумение. Но вы уж не гневайтесь, лорд Чарли ведь хотел сделать, как лучше.
– А вышло, как водится! – задрав глаза вверх и попросив у Великого терпения, пробормотала
Парень действительно, стоял с виноватым видом, понуро опустив голову. К нам торопливо приближался Грегори, одёргивая по дороге свой нелепый зипун.
– Нажаловался, таки, старый чёрт! – нехотя буркнул Грег, пихая в бок Иону. – Вы простите нас за это своеволие, миледи. Но мы просто вынуждены так поступить. Поверьте, мы вовсе не хотели этого, но это ведь вопиющее безобразие!
Чарли закивал так, что голова вот-вот отвалится. Иона раскраснелся и стал утверждать, что они своим необдуманным поступком поставили под угрозу всё мероприятие. «Вот, выходит, как вы относитесь к приказу лорда Эйлбарта?». Те стали возмущаться, утверждая, что поступок Чарли – единственно возможный в той ситуации.
И вот, когда я уже была готова настучать заветным венчиком по их головам, Иона решился рассказать про скандал возле управляющего, про то, как выгнал беднягу рабочего хозяин лесопилки…
– То есть, ты подтверждаешь, то пригласил отправиться с вами этого увечного мастера лесопилки… дядьку Кирка? – строго спросила я, посмотрев на приунывшего Чарли.
Тот понуро покачал головой и что-то забурчал. Грегори закатил глаза к небу и возопил:
– Великий, помоги! Да что с вами со всеми? Неужели вам не жаль этого мужика? Где ещё бы он нашёл работу? Те работяги, они говорили, что с работой сейчас непросто – люди лишаются своих земель и отправляются пытать счастья в другие районы Энландии. А вы, Айлин – вы точно родственница леди Лейтон!
Я усмехнулась, хоть это и не полагается умнице и красавице, после чего сообщила:
– Вот как? Папа гордился бы мной, если бы услышал ваши слова… а что касается мастера – то я очень рада, Чарли, что ты принимаешь осознанные и взвешенные решения.
Парень поднял голову и в его глазах я заметила радость и гордость, и что-то ещё. Иона же, поняв, что я не гневаюсь, забормотал что-то о безалаберности и о том, что увечный мужик не сможет работать так же, как и здоровый, посему – денег столько ему и не заплатят. И стоит ли нянчиться с увечным?
– Работать, быть может, и не сможет! – не согласилась я, покачав головой. – Только вот других обучить – запросто!
Чарли засуетился, замахал руками, и из одной из телег неуклюже вылез крепкий высокий мужик со светлыми криво остриженными волосами под старой кепкой. Он прижимал к себе левую руку и неуверенно осматривался по сторонам. Следом за ним вышла женщина с усталым лицом и двое маленьких детей.
Я повернулась спиной к купцу и стала отдавать распоряжения о том, чтобы поселили мастера лесопилки с семьёй, устроили на ночь купцов, чтобы кто-то позаботился об их лошадях, раз конюхов пока у нас нет, занесли готовые доски в то здание, которое имеет практически целую крышу.
Солдаты отца и дяди Ангайда споро выполнили указания, а я прошла в дом, крикнув Брине, чтобы она поставила на огонь воду для умывания. Кормилица понятливо кивнула и побежала во двор, где был расположен колодец. К сожалению, внутри замка была такая же разруха, что и при первом посещении – рук просто катастрофически не хватало на всё. Свёкры высказали своё «фи» и отказались
Глава 28
***
Маркас
Лорд Маркас Роуэл сидел в углу своей кареты, нахохлившись и пребывая в привычном для себя отвратительном расположении духа. Он терпеть не мог дальние путешествия и связанные с этим бытовые трудности. К примеру, его никогда так не раздражало тихое гундение своего секретаря, как тут, в замкнутом пространстве. Ещё он сердился оттого, что есть ему проходилось не пойми, что и не пойми, как. И это даже не говоря о том, что постоялые дворы, в которых им приходилось останавливаться, далеко не всегда соответствовали тем высоким требованиям, который милорд Роуэл предъявлял к заведениям подобного типа.
Кто-то, кто плохо знал милорда, мог бы подумать, что тот переживает какое-либо горе или же страдает от почечных колик. Очень жаль, но это было абсолютно не так – просто он так общался с миром. Быть может, его именно поэтому немного недолюбливали члены Палаты Лордов Энландии, которую он возглавлял уже достаточно давно. Сам же лорд Маркас полагал, что виной всему его честность, откровенность, а зачастую – и прямолинейность. В частности, милорд не гнушался сообщить членам Палаты Лордов, что те представляют из себя сборище тупоголовых кретинов, когда они ввели запрет на покупку росской пшеницы, несмотря на то, что сами её производили недостаточно для того, чтобы удовлетворить собственную потребность. В результате чего по всей Энландии тут и там вспыхивали Хлебные бунты, королевские наместники хватались за голову, не зная, как их погасить и не допустить гражданской войны.
А теперь новая напасть – запрет на закупку местными мануфактурами шерсти из Дейтона. Якобы, эта мера должна была способствовать тому, что местные крестьяне, бросив своё малоэффективное огородничество, дружно бросятся в овцеводство. В результате, шерсть действительно, перестала поступать из дальней провинции… и на этом всё! Отчего-то местные крестьяне не слишком понимали, что от них хотят. В результате владельцы крупных мануфактур, они же - те самые люди, которые упорно продвигали этот закон, возопили, требуя государственных дотаций для своих предприятий. Милорд Маркас неизменно внимательно выслушивал с высокой трибуны просителей, делал сочувствующее выражение лица и отказывал в дотациях.
Вообще, несмотря на довольно субтильное телосложение, и в целом, безобидный внешний вид, лорда Маркаса боялись и уважали все без исключения, мечтая только лишь о том, чтобы на следующем заседании не наткнуться на ехидный взгляд выцветших голубых глаз. Более того, сам милорд был отлично осведомлён о том, что некоторые молодые лорды мечтают о том, чтобы тот отправился на заслуженный покой. Но милорд был из той категории людей, которые на такое предложение могут скрутить из пальцев сморщенную фигу и сунуть под нос того проходимца, который высказал бы подобную крамолу вслух. Желающих высказаться пока не нашлось, и Маркасу приходилось ментально страдать, напрасно крутя фиги в своих карманах при встрече с коллегами.