Азербайджанские тюркские сказки
Шрифт:
перебиты. Ночью накануне сорокового дня я
услыхал, что во дворе меня зовет кто-то по
имени. Я встал с постели и в одной рубахе
хотел было выйти во двор, но меня задержала
жена, говоря: „Куда идешь? Прежде всего
оденься, возьми свои доспехи:, а я пойду и
приведу из конюшни твоего коня". Она пошла и
привела мне коня: я сел, на него и bi полном
вооружении выехал навстречу незнакомому
гостю. При виде меня в> полном вооружении,
незнакомец
Дорогой я стал думать о том, куда он меня
ведет, и решил, что он хочет меня убить, как
и всех остальных моих товарищей. Чтобы
предупредить опасность, я взял свою тяжелую
булаву, поднялся на коне и, что есть мочи,
ударил незнакомца по' голове. Тот обернулся
и грозно сказал: „Не время шутить". Через не-
сколько часов я опять собрал все силы и
сильнее прежнего! ударил isro по голове. Он
вторично обернулся и сказал: „Самед, не во-время
шутишь". Наконец, я произнес имя аллаха и
в третий раз его ударил. Тогда ой повернул
своего коня, поднял меня с седла, как шапку,
и, тряся на воздухе, сказал: „Хочешь, ударю
тебя оземь так, что раздробятся все твои
кости?" Я дрожал, как лист, и ничего не мог
сказать. Потом он посадил меня в седло и
– приказал больше дае трогать его. В полночь
мы приехали в дремучий лес. Незнакомец слез
с коня и сказал мне: „Смотри —вот к седлу
привязан мешок, наполненный золотом; держи
мою лошадь, а • я пойду в то место, где, как
видишь, светится огонек; там находится мой
злейший враг с войском. Я пойду пешком
сразиться с ним. Если ты услышишь, что я три
раза произнес громко имя бога, то зна|й, что
я его убил, а если мет, то знай, что он м!вня
убил; тогда возьми себе и лошадь, и золото
и ступай себе) с бомм! домой". Я сидел и
слушал, что будет. Вдруг я услышал, такой стук
и шум, как-будто сражаются два большие
неприятельские войска. Два раза услышал я имя
бога, наконец, услыщал и в третий раз. Через
несколько часов вижу незнакомец идет ко мне,
неся в руках человеческую голову громадной
величины. Мы сели на лошадей, и я последовал
за незнакомцем. Через некоторое время он
остановился и приказал мне слезть с лошади.
Я повиновался. Он подошел к могиле с
деревянным памятником, которая находилась под
деревом. Взяв отрубленную голову, он ударил
<ею о памятник и, разбив череп в куски, сказал,
обращаясь к могиле: „Милый жених! Вот
голова того злодея, который вероломно убил
тебя". Сказав эти слова, он вынул
положил на землю острием вверх и животом
упал на него с такой силой, что кончик
кинжала вышел через спину. Потом], обратясь ко
мне, незнакомец сказал: „Я невеста богатыря,
который спит в этой сырой могиле. Его убил
человек, череп которого я разбила; он хотел
жениться на мне, но я не изменила своему
жениху; ради него я убила его врага и сама
лщпаю себя жизни: Теперь ступай и позови
людей, чтобы меня похоронили как следует,
и употреби все мое золото на поминки!. Возьми
лошадь себе и извини меня за причиненное
тебе беспокойство; твоих товарищей я убила
за то, что ни одного иэ них не застала в
полном вооружении. То, что случилось с ними,
случилось бы и с тобой, если бы и ты вышел
безоружным". Сказав эти слова, она
скончалась. Мой повелитель, — сказал столетний отец
шах-Аббасу,—на свете есть и такие женщины,
каких ты видел, но есть и таЖие, "к'агкйх я видел.
Теперь рассуди сам: может ли кто-нибудь из
твоих подданных по храбрости и верности
сравниться с той женщиной, которую я видел?
Шах-Аббас глубоко был тронут рассказом
старца, и он не только простил его сына, но
даже наградил обоих и стал больше прежнего
уважать их, отменив: приказание об истреблении
женщин.
еред войной был в
России жестокий царь —
Николай. Это тот
имама Шамиля взял в
плен. У этого царя был
сын. Царь был с народом очень жесток. У царя
была казна. У каждой казны было семь
ключей, у каждого ключа было семь дверей,
у каждой двери было семь комнат, в этих
комнатах столько было золота, столько было
золота... Если бы это золото положить одно
на другое, то получилась бы целая гора выше
вершины Шах-дага. Для счета их были
назначены 60 везирей, которые день и ночь от
начала и до конца своей жизни там работали.
У этого царя половина подданных была
русские, а половина магометане. Если он
русским делал зло, то мусульманам делал вдвое
больше зла. Если несчастный народ немного