Бабье лето

Уэбб Пегги

Она лежала без движения, положив голову ему на грудь, и не пыталась разжечь в себе страсть – просто слушала ровное биение его сердца. Сможет ли она жить без него?

Она приподнялась и всмотрелась в лицо Болтона. Внезапно он открыл глаза и спросил, улыбаясь:

– Что-то случилось?

– Ничего, я просто смотрю на тебя. – Кончиками пальцев она провела по его лицу. – Запоминаю.

– Тебе не нужно запоминать. Я останусь с тобой. Навсегда, – серьезно проговорил Болтон.

– Ш-шш… – Она закрыла ему рот ладонью. – Не говори ничего, что могло бы испортить нам день.

Он сжал ее в объятиях и отогнал поцелуем тревожные мысли. На простынях, испещренных солнечными зайчиками, они занялись медленной, утонченной любовью. Потом она отдыхала, откинувшись на подушки, намеренно не прикасаясь к Болтону.

– Сегодня ты должен переехать в гостевой коттедж, – наконец сказала Вирджиния.

– О чем ты? – удивился он.

– На выходные приедет Кэндас. И привезет подругу, – объяснила она.

– Я хочу получше узнать Кэндас. Для начала мне не мешает познакомиться с ее друзьями, – сказал он.

– Болтон… не надо, – она пыталась отговорить его.

– Ты стыдишься меня, Вирджиния? – осведомился он.

– Стыжусь? Не будь смешным, Болтон, – раздраженно ответила она.

– Тогда почему ты хочешь, чтобы я переехал? – настаивал он.

– Думаю, это очевидно. – Вирджиния теряла терпение.

– Очевидно лишь то, что ты, без моего согласия, приняла решение, касающееся меня, и даже не поставила меня в известность, – вознегодовал он.

Она никогда не видела Болтона таким. Он раскалился добела, но не от ярости, а от переполнявшей его решимости. Непреклонность читалась в его глазах, даже поза выражала несогласие.

Она задрожала от возбуждения.

Внезапно он резко выдернул подушку из-под ее головы, схватил за руки и всей своей тяжестью придавил ее, не позволяя шелохнуться.

– По крайней мере, объясни мне правила, – вымолвил он, глядя ей в глаза.

– Какие правила? – не поняла она.

– По которым ты играешь, – жестко потребовал он.

– Нет никаких правил. – Она хотела, чтобы он понял ее.

– Значит, существуют нормы. Каковы нормы твоего поведения? – спросил он.

– Пусти меня, Болтон, – сказала Вирджиния, пытаясь освободиться.

– Сначала поговорим, – он был непреклонен. – Разве мы не способны разговаривать, как цивилизованные люди? – упиралась она.

– По-видимому, нет. Ты ничего со мной не обсуждаешь, принимаешь решение и лишь потом доводишь его до моего сведения. – Он слегка надавил на нее бедрами и ладонями. – Ответь мне, Вирджиния.

Она знала, что Болтон не из тех мужчин, которыми можно безнаказанно руководить, но не подозревала, что ему наплевать на доводы. Еедоводы.

– Не усложняй все еще больше, Болтон, – серьезным тоном заговорила она.

– Это не сложные вопросы, Вирджиния. Они всего лишь честные. И заслуживают честных ответов, – резко заявил Болтон.

Ей никогда не встречался столь непреклонный мужчина. Сегодня ей не хотелось иметь дело с непреклонным. На следующей неделе, возможно. Или даже в следующем месяце. Но не сегодня.

– Хорошо. Ты добивался честного ответа. Мне сорок восемь лет, и я живу по правилам, до понимания которых ты еще не дорос, – пояснила она.

Он весь напрягся, а его глаза стали пронзительней грозовой молнии.

– Ты полагаешь, для любви возраст имеет значение? – На этот раз давление его бедер стало настойчивей. – Мне безразлично, даже если тебе было бы пятьдесят восемь. Это ничего не меняет. Я люблю тебя и так просто не сдамся. Если ты хочешь отделаться от меня, тебе придется представить более веские доводы для нашего разрыва, – настаивал он.

– О Боже! Болтон! Я не хочу отделаться от тебя. – Она обвила его руками и сжала в объятиях. – Не хочу… Не хочу…

Он раздвинул ее ноги и вошел в нее. На этот раз в нем не было мягкости, а было могущество мужчины, решившего покорить женщину.

Его страсть нарастала. Вирджиния была его, только его. И он никогда ее не отпустит. Никогда.

– Болтон… Болтон… – Она вновь и вновь выкрикивала его имя, и это звучало как нежный призыв.

Он предвосхищал ее желания, знал, как доставить ей удовольствие и как доставить удовольствие себе.

– Ты хочешь этого, Вирджиния? – Он перевернул ее на живот, словно пушинку. – Так?

– Да, да, да. Так, Болтон, так, – просила Вирджиния.

Дверь в ванную комнату была открыта, и в зеркалах на стенах от потолка до пола отражалось каждое их движение. Это было прекрасно.

Они никак не могли насытиться друг другом. Их оставили мысли о прошлом и мысли о будущем. Они были здесь, – только здесь и только сейчас, уверенные, что второго подобного мгновения не будет, – и безумно желали, чтобы магия любви длилась вечно.

Это их желание казалось неутолимым, и они бесконечно предавались любви.

– О Боже, Болтон… У меня не было никого, кто бы сравнился с тобой. Никогда, – прошептала Вирджиния.

И никогда уже не будет. Безмолвные слезы катились по ее лицу. Когда он, уставший, упал рядом с ней, она прижала его к себе, пряча лицо в ладонях.

– Я не хочу, чтобы ты уходил, Болтон, – сказала она.

– Я никуда не уйду. – Он приподнялся на локтях и нежно вытер пальцами ее слезы. – Не плачь. Я не уйду.