Бабник
Шрифт:
— Мне показалось, что сегодня утром я заметил в тебе что-то особенное. Ты выглядишь... — Что бы сказал просто друг в такой ситуации? Вот в чём вопрос. Всё, что обычно слетало с моих губ, могло быть легко неверно истолковано как предложение. Что обычно и происходит. Это были трудные, чертовски трудные времена. По правде говоря, я никогда не видел, чтобы она выглядела иначе, чем великолепно. Независимо от того, насколько она устала или растрёпана. От этой женщины у меня подкашивались ноги. Но друзья, наверное,
Она нерешительно улыбнулась, ожидая.
— Хорошо. Ты выглядишь, да, хорошо.
— Спасибо.
— Но вернёмся к этим... — я приподнял пару пушистых ушей, прикреплённых к очень глупому комбинезону кролика Ады. Несмотря на то что мне нужно было отвлечься, я был очень обижен за ребёнка. — Разве они говорят тебе, что она — принцесса-воительница?
— Она не маловата для того, чтобы надрать задницу?
— Но это послание, которое ты шлёшь миру. Она должна быть одета в костюм волка, дракона или кого-то в этом роде.
С улыбкой Джейн взяла Аду за ручки.
— Ладно. Неважно. В следующий раз ты её оденешь.
— Хорошо, я так и сделаю.
Она рассмеялась.
— Не могу дождаться, чтобы увидеть это.
— Почему? Это не так уж и сложно, верно?
Джейн только пожала плечами.
— Я уверена, что всё будет хорошо. У такого большого способного парня, как ты, не должно возникнуть проблем с тем, чтобы одеть её в костюм. Особенно когда она в плохом настроении и закатывает истерику. Тогда это действительно весело.
Маленькие ножки Ады покачивались, одной рукой она размахивала, а другую сосала. Когда она была вся такая спокойная и милая, казалось, невозможно поверить, что она когда-нибудь сможет быть «даже в аду не так страшно» (прим. пер. — игра слов, но использована только часть полной цитаты: «Hell hath no fury like a woman scorned» («Нет ничего страшнее отвергнутой женщины»)).
— Хм, — я заправил кроличьи уши назад, чтобы они не свисали ей на лицо. — Я думаю, что твоя мама плохо обращается со мной из-за всей этой истории с костюмом, Ада. А я всего лишь пытался заступиться за тебя.
— Даже отдалённо нет. Будь уверен, ты поймёшь, когда я буду груба с тобой, мистер Коллинз, — Джейн вскинула бровь. Никогда ещё женщина, держащая замороженные куриные палочки, не выглядела такой горячей.
Тпру. Я остановился, облизнул губы.
— А теперь?
— М-м-м, — имея за плечами пять часов сна, она, казалось, немного пришла в себя. Очаровательная молодая женщина, которая зашла в бар несколько месяцев назад.
— Зачем тебе быть злой со мной, когда я живу только для того, чтобы служить тебе и мисс Висячие Уши?
— О, теперь ты понимаешь? — спросила она, явно выражая недоверие.
— Ты же знаешь, что да.
На этот раз Джейн одарила меня мегаваттной улыбкой.
Мы не флиртовали друг с другом. Мы занимались чем-то другим. Чем-то, что казалось флиртом, но таковым не являлось. Потому что мы были просто друзьями.
— Вчера вечером на работе я кое-кого встретил, о ком хотел тебе рассказать.
Улыбка Джейн исчезла.
— Да?
— Её зовут Кэролайн, и она такая же мать-одиночка, как и ты, — сказал я. — У неё оказалось несколько интересных идей, как помочь Аде заснуть. Как использовать свет, чтобы сигнализировать, что пора спать. По сути, много солнечного света в течение дня, а затем регуляторы яркости ночью, когда хочешь, чтобы она успокоилась.
— Ладно, — медленно произнесла она.
— Ты уже укладываешь её, когда она сонная, но ещё не спит, так что об этом мы знали. То же самое и с пеленанием, чтобы она не дёргалась и не пугалась, — я подставил руки под маленькие, одетые в носочки ножки Ады. Ей нравилось упираться во что-то, испытывать свои силы. — Но Кэролайн также посоветовала избегать зрительного контакта во время полуночных кормлений, чтобы не стимулировать её.
— Ты говорил о том, как укладывать ребёнка, со случайной женщиной в баре?
Я пожал плечами.
— Ага. Она была очень милой. Дала мне номер на случай, если ты захочешь связаться.
— Хм, не думаю, что я та, кому она надеется протянуть руку помощи.
— Конечно, ты.
Джейн рассмеялась.
— С каких пор женщины болтают с тобой в надежде найти друзей для детских игр?
— Эй, — возразил я, — только потому, что я восхитителен и смехотворно хорошо выгляжу, не значит, что каждая женщина, с которой я разговариваю, думает только о том, что я могу сделать с ней в постели.
— Хм.
— Ты ведь не думаешь постоянно о том, чтобы мы занимались сексом, верно? — спросил я, уже зная ответ. Потому что Джейн, возможно, поначалу флиртовала со мной, но те времена давно прошли. — О чём я и говорю.
Её рот открылся, затем закрылся, брови сдвинулись.
— Я слишком устала, чтобы думать о сексе.
— Именно.
— Кроме того, посмотри, что со мной сделал секс, — она погладила пальцем Аду по щеке. — Он подарил мне эту прекрасную, замечательную, невероятно требовательную к уходу девочку. Извини, если я ненадолго отдохну от всего обнажённого и горизонтального. Я только что перестала делить своё тело с маленьким существом. Не уверена, что хочу открыть его для кого-то ещё в ближайшее время.
— Вполне справедливо, — сказал я. — А теперь перестань говорить «секс».
— Ты перестань говорить «секс».
— Клянусь, дамы, вы только об этом и думаете.
Снова смех.
— Нет, я думаю о подгузниках, молоке и стирке. Жизнь с ребёнком — это очень увлекательная штука. Одному Богу известно, как люди справляются с несколькими детьми. Им надо выдавать золотые медали и печенье.
Я усмехнулся.
— Хей, я так и думал, это вы, ребята, — сказал Андре, появившись вдруг перед нами. Он кивнул в сторону моей груди. — У тебя там что-то спереди, чувак.