Бабочки на крутых ступенях

Абалихин Александр

– Лучше бы он оставался в своём храме! – прохрипел Коуолли.

– О чём можно говорить со жрецом, который скоро перестанет приносить в жертву даже бабочек и колибри! – воскликнул Азтлан и с укором взглянул на Текалотля.

– Ты считаешь, что в этом виноват я? – поджав губы, спросил Текалотль.

– Не ты виноват, Текалотль. Не ты… – произнёс Азтлан и перевёл взгляд на Китлалполь.

Олонтетль спустился с пирамиды и, заметив хмурые лица жрецов и Текалотля, поинтересовался:

– Что-то произошло?

– Олонтетль, ты можешь проводить Китлалполь до дома? –

попросил Текалотль. – Мне надо срочно идти к Чимолли.

– Я провожу Китлалполь. Я смогу её защитить. Ведь я совсем недавно был воином, – похвастал Олонтетль.

– Лучше бы ты им и оставался, – едва слышно произнёс Коуолли.

– Я не расслышал. Ты что-то сказал, Коуолли? – спросил Олонтетль.

– Я просто про себя рассуждаю: хорошо ли будет, если люди увидят юного жреца, сопровождающего молодую супругу наместника, – выкрутился Коуолли.

– Тебя посещают дурные мысли, Коуолли! – обиженно произнёс Олонтетль.

– Ступай, Олонтетль, если тебя об этом просит сам Текалотль, – сказал Кипактли.

– Что ж, Китлалполь, пойдём! – позвал супругу наместника Олонтетль.

Китлалполь с тревогой посмотрела на супруга и направилась домой. Олонтетль пошёл следом за ней.

Немного постояв и посмотрев им вслед, три жреца и наместник правителя ацтеков направились к дому старшего жреца Заоблачного города Чимолли.

Путь Китлалполь и Олонтетля пролегал мимо городского рынка. Как и все женщины Заоблачного города, Китлалполь любила побродить по шумному рынку. Ей нравилось слушать зазывные крики торговцев одеждой, золотыми украшениями, безделушками и разнообразными продуктами: тыквами, маисовыми лепёшками, рыбой, мясом собак, сусликов и индеек. На прилавках стояли кувшины с пульке – перебродившим соком агавы, а также с пенящимся напитком из какао, приправленным перцем, мёдом и специями.

Однако сегодня Китлалполь было не до прогулок среди торговых рядов. Она переживала за мужа, сердцем чувствуя опасность, исходившую от Чимолли. Китлалполь понимала, что приглашение Текалотля к старшему жрецу не сулило ничего хорошего. Она гнала от себя плохие мысли.

Китлалполь не смотрела в сторону рынка и сопровождавшего её Олонтетля до той поры, пока не послышались истошные крики и грохот. Гомон, доносившийся с рынка, сменился улюлюканьем и восторженными воплями. Китлалполь с Олонтетлем уже прошли рынок и свернули на узкую улочку, ведущую к её дому, когда позади них послышались вопли и топот. Мимо Китлалполь и Олонтетля пронёсся и свернул в один из проулков худощавый юноша в набедренной повязке и с кожаным ошейником на шее. За ним гнался невысокий человек в красном плаще. В руке он держал обсидиановый нож. Поравнявшись с Китлалполь и Олонтетлем, преследователь юноши остановился и, тяжело отдуваясь, спросил:

– Куда он побежал?

Китлалполь присмотрелась к человеку в красном плаще. У него был низкий лоб, маленькие бегающие глаза и мясистый нос.

– Ты о ком спрашиваешь? – поинтересовался Олонтетль.

– О своём рабе. Его зовут Мекатли. Не пробегал ли он мимо? Куда он скрылся? – допытывался человек в красном плаще.

– Мимо нас пробежал юноша. Он не называл своего имени, – ответил жрец.

– На нём был ошейник?

– Он так быстро бежал, что я не заметил на нём ошейника, – сказал жрец.

– Так куда он побежал? – вытирая пот со лба, снова спросил человек в красном плаще. – К сожалению, я не так быстро бегаю, чтобы поймать этого длинноногого молодого негодяя.

– Ты же знаешь, что тот, кто поможет хозяину сбежавшего с рынка раба поймать его, сам станет рабом. Ищи и лови его сам, – посоветовал Олонтетль.

– Мне надо обязательно вернуть этого бездельника. Никто не узнает, что ты скажешь мне про него. Ведь кроме нас на улице никого нет. Сейчас весь народ на рынке, – сказал хозяин раба и указал рукой на пустынную улицу, вдоль которой стояли дома с белыми стенами без окон.

В Заоблачном городе окна жилых строений выходили не на улицу, а во двор.

– Да, сейчас многие жители Миштлиалтепетля на рынке. Наверно все они обсуждают побег от тебя ловкого раба и веселятся от души, – предположил Олонтетль.

– Не смейся надо мной! – прохрипел преследователь раба, и у него от негодования задёргалась правая щека.

– Я не смеюсь, – произнёс Олонтетль.

– Он свернул в ближний проулок? Да? – вопрошал хозяин раба.

– Я не склонен вести с тобой разговор, – ответил Олонтетль.

– Я узнал тебя. Ты жрец Кетцалькоатля, – присмотревшись к Олонтетлю, заявил хозяин сбежавшего раба.

– Я тоже узнал тебя, торговец собачьим мясом. Как же ты привёл на рынок раба и упустил его, Эхекатль?

– Ты совершаешь большую ошибку, отказывая мне в помощи, – процедил сквозь зубы Эхекатль. – У меня есть родственники среди жрецов Теночтитлана и знакомые среди приближённых правителя ацтеков.

– Ты вздумал мне угрожать, Эхекатль? – вскинув брови, спросил Олонтетль. – Ты не боишься гнева Кетцалькоатля?

– Кетцалькоатль – слабый Бог. Он покровитель масеуалли – ничтожеств, простолюдинов, которые не могут взять в плен ни одного воина и ходят с длинными волосами. Я слышал, что Кетцалькоатль боится крови и противится человеческим жертвоприношениям. Он никогда не вернётся! – ухмыльнувшись, сказал Эхекатль.

– Сейчас же умолкни! – с негодованием воскликнул Олонтетль. – Кетцалькоатль – великий Бог!

– Бабочки и колибри – вот чем он питается. Это смешно! Без человеческой крови нормальный Бог не может жить! – выкрикивал Эхекатль.

– С каких пор ты решаешь, без чего не могут жить Боги? – удивился Олонтетль.

– Я же сказал, что у меня есть родичи в Теночтитлане. Во время каждого посещения столицы, я беседую со жрецами. От них я научился высшей мудрости, – сказал Эхекатль.

– У моего мужа Текалотля – наместника правителя ацтеков, тоже есть знатные родственники в Теночтитлане, однако он не кичится этим, как ты, Эхекатль, – вступила в разговор Китлалполь.

– И ты заговорила, чужеземка? Если ты выскочила замуж за наместника правителя ацтеков, это ещё ничего не значит. Ничего, скоро ты узнаешь, где твоё место, чужестранка! – снова ухмыльнулся торговец собачьим мясом.