Бабушка
Шрифт:
– Зачем ты толкнул, кто тебя просил? — рассердилась Аделька.
– Чтоб она поскорей улетела!
Мальчик засмеялся и, потянув Гортензию за руку, сказал:
– Посмотри, Гортензия! Я только что бросил муравьям хлеба, а их сразу набежало видимо-невидимо!... — И он удивленно развел руками.
Гортензия порылась в кармане своего черного бархатного жакета и, достав кусочек сахару, дала его Вилему.
– Положи в траву, увидишь, как они в ту же минуту его облепят. Муравьи любят сладкое.
Вилем сделал так и был страшно поражен, когда к сахару со всех сторон начали сползаться муравьи. Они отщипывали крошечные, как точки, крупинки и утаскивали их в муравейник.
– Скажи, Гортензия, как это муравьи узнали, что здесь лежит что-то вкусное? ... — спросил мальчик. — И что они делают с яичками, которые переносят с места на место.
– Это их детки, а муравьи, что их таскают, — няни и воспитательницы. В жаркий день, когда светит солнышко, они выносят своих деток из темных комнаток на воздух погреться, чтоб они быстрее росли.
– А где же их мамы? — интересуется Аделька.
Они сидят дома и несут яички, а то перевелся бы муравьиный род. Папы же ползают около и развлекают их, чтобы они не скучали. Те муравьи, которые тут суетятся, — это работники.
– Что они делают? — спросил Ян.
– Запасают корм, строят и поправляют жилища, нянчат куколок, муравьиных детей, убирают в доме, выносят умерших муравьев, охраняют муравейник от врагов и в случае нападения становятся на защиту своей общины. Вот сколько обязанностей у работников!
– Как же муравьи столковываются между собой, ведь у них нет языка? — удивились дети.
– Хоть они и не разговаривают, как люди, но все же отлично понимают друг друга. Вот видели: как только один муравей нашел сахар, он сразу же пополз сообщить об этом другим. Смотрите-ка, они останавливаются по двое, касаются друг друга усиками, словно советуются, а кое-где собираются кучками и о чем-то толкуют ...
– А есть у них в муравейнике комнаты и кухня? — спросила Аделька.
– Кухня им не нужна, они не стряпают, а комнаты у них есть, и для детей и для мамаш: есть также каморки для работников; их дом поделен на несколько этажей, и из одного этажа в другой ведут коридоры.
– А почему домики у них не разваливаются? — продолжали допрашивать дети.
– Такие уж они искусные мастера. Если кто-нибудь посильнее не разорит муравейника, сам он не скоро разрушится. Стены и крыши сделаны из малюсеньких щепочек, веточек, хвои, сухих листьев, травинок и земли; если она слишком суха, муравьи смачивают ее слюной и скатывают в маленькие шарики. Эти шарики заменяют им кирпичи. Всего удобнее муравьям строить после мелкого дождя, когда земля увлажнится.
– Но кто же научил букашек всему этому? — спросил Вилем.
– Так уж богом устроено; они с первого же дня жизни знают, чем питаться, как охранять себя; некоторые насекомые с такой ловкостью и мудростью добывают себе пищу и строят жилье, что их действия напоминают разумные поступки людей. Вот когда вы пойдете в школу и выучитесь читать, то из книг узнаете, как узнала и я, много интересного о насекомых и об их жизни, — добавила Гортензия.
Между тем подошла бабушка с Барункой; у обеих передники были полны цветов; в руках они несли пучки целебных трав и кореньев, собранных на лугу. Мальчики тотчас рассказали бабушке все, что услышали от Гортензии о муравьях, а девушка спросила, для чего бабушке все эти травы.
– Тут, милая барышня, тмин и немного репейнику. Тмин сушат, зернышки его идут в хлеб и в кушанья, а стебли кладут в воду, когда моют детей. Репейник хорошо помогает, если болит горло, нужно только почаще полоскать его настоем. Всей округе известно, что я собираю травы; случись что — сразу ко мне. Хорошо иметь в доме лекарство на всякий случай: себе не потребуется — другого выручишь.
– Разве в местечке нет аптеки? — спросила графиня.
– В самом местечке нет, только в часе ходьбы, как и к доктору. Да если б и была, что в ней проку? Латинская кухня дорогая, зачем платить деньги, когда мы своим лекарством обходимся.
– А вы варите траву по рецепту доктора?
– И, голубка моя, что б это было, если по каждому пустяку люди бегали бы к докторам! . .. До него вон целый час надо добираться; полдня пройдет, пока дождешься. Больной и умереть успеет, не будь под рукой домашнего снадобья... А приедет — и пошло: лекарство за лекарством, да пластыри, да пиявки, тут и у здорового человека голова кругом пойдет, а у больного-то и подавно, еще пуще разнеможется. Я этим докторам нисколечко не верю; случись, прихворнет кто, я или дети, травы отлично помогают. Вот уж если мои лекарства не оказывают действия, тогда я говорю: «Посылайте за лекарем!» Только, коли бог пошлет тяжелую болезнь, и доктор ничего не сделает, тоже положится на натуру. Господь — лучший целитель! Суждено кому жить, так и без доктора поправится, суждено умереть, и никакие аптеки не помогут.
– А в передниках у вас тоже лекарственные травы? — спросила Гортензия.
– Нет, нет, — быстро ответила Барунка, — в передниках у нас цветы. Завтра праздник тела Христова. Мы с Манчинкой понесем венки.
– И я тоже, я с Гелой пойду! — объявила Аделька.
– А нам свечи дадут нести, — воскликнули мальчики.
– Кто это Гела? — спросила графиня.
– Гела — дочка одной знакомой из города, она живет в большом доме, где нарисован лев.
– Надо сказать, где трактир, — наставительно сказала бабушка.
– Ты тоже пойдешь на процессию? — спросила Барунка у Гортензии.
– Конечно, пойду, — отвечала девушка и, усевшись на траву, принялась помогать бабушке и детям вязать букеты.
– Ты никогда не ходила с девочками в праздник тела Христова? — спросила Барунка.
– Нет, впрочем, когда я жила во Флоренции у моей воспитательницы, мне пришлось однажды на празднике мадонны нести венок из роз.
– А кто это мадонна? — полюбопытствовала Барунка.
– Мадонной в Италии называют божью матерь, — пояснила Гортензия.