Бабушка

Артюшкевич Анна

– А если я признаюсь, что меня преследует дама, приревновавшая к вам, – поверите?

– Нет, конечно!

– И правильно сделаете. Какие у нас, кстати, планы?

– У вас – не знаю, а мы – в художественную галерею, собирать впечатления для репортажа.

– Тогда и нам туда же.

Он подхватил ее под руку и увлек к троллейбусной остановке.

«Ориентируется, – значит, город знает. Может, и впрямь не впервые здесь?» – мелькнуло у Ксении.

Троллейбус был наилучшим вариантом: десять минут – и они на месте.

В салоне Алекс

улыбался дамам, любезно пробивал талоны и поглядывал в заднее окошко. Но подозрительный фордик не появлялся, и Ксения расслабилась. Она решила, что такой спутник не помешает: во-первых, с ним надежно, а это немаловажно в свете последних событий. Во-вторых, он эффектен, а, значит, Аделаида, не пропускающая ни одной выставки, этой ночью спать точно не будет! И, в-третьих, чего уж там притворяться, – Ксении Алекс безумно нравился. То есть расставаться с ним не хотелось. И поэтому, скорчив кислую мину, словно общество праздного джентльмена мешало ей нести трудовую вахту, Ксения в душе ликовала.

X

Город наслаждался весной…

Старые липы кокетливо шелестели юными листьями, пряча морщинистые стволы в тени строений, девушки смеялись звонче обычного, в глазах женщин элегантного возраста светилась надежда.

В узком переулке за Художественной галереей притаился потрепанный форд. Пожилая дама за рулем, не шевелясь, смотрела перед собой ничего не выражающим взглядом. Старик, выгуливающий собаку, некоторое время наблюдал за ней, затем приблизился и постучал костяшками пальцев в стекло.

– Вам плохо?

Дама не ответила.

Старик заволновался, огляделся и подозвал жестом паренька, проходившего мимо.

– По-моему, надо вызывать «скорую»!

Паренек заглянул в салон и отпрянул: дама медленно повернула голову и уперлась в него глазами. Они были пустыми и страшными. Правая рука ее мелко вибрировала. Старик, изумленный реакцией парня, оттеснил его, приложил ладонь козырьком ко лбу и заглянул внутрь машины. На пассажирском сиденье стояла какая-то хреновина с отверстиями, похожая на небольшой ящичек, и в эти отверстия, словно в розетку, были засунуты пальцы женщины.

– Пошли отсюда, – тихо сказал он парнишке.

– Что это было? – растерянно спросил тот, когда они свернули за угол.

– Понятия не имею, – пробормотал старик. – Впервые такое вижу. И Жюль никогда себя так не вел.

Он кивнул на мопса. Тот скалился и дрожал, не издавая ни звука.

– Может, милицию? – предложил парень.

– И что ты ей скажешь?

Сказать милиции действительно было нечего.

– Мой тебе совет, парень: молчи о том, что здесь видел. Зря я тебя втянул…

И старик, ссутулившись, зашагал в сторону кирпичной пятиэтажки. Парнишка долго глядел ему вслед… Потом поколебался немного и вернулся обратно. Но старенький форд словно растаял в воздухе…

Юноша постоял, озирая окрестности, вздохнул и направился в сторону Художественной галереи.

Небольшая стоянка возле нее была забита машинами: чувствовалось, что Алеша Попович провел серьезную агитационную работу среди родственников и знакомых. Многие поклонники добирались общественным транспортом.

– Такой популярный скульптор? – удивился Алекс. – Не оскудело-таки современное общество интеллектуалами!

– И желающими вкусно поесть, – в тон ему заметила Ксения. – При галерее отличное дешевое кафе, и сегодня ожидается очередная поставка свежих морских деликатесов и вин из Испании. Алеша знал, когда устраивать выставку! Кафе откроется через пару часов, поскольку считается «театральным», то есть создано для актеров и художников, хотя пасутся здесь все, кому не лень, и время до открытия завсегдатаи с удовольствием проведут в гостях у Алеши, смакуя халявные аперитивы.

Алекс рассмеялся.

– Ну, это в первый день ему так повезло, а что он станет делать потом? И неужто в городе перевелись истинные ценители прекрасного?

– Истинные не перевелись, поэтому Алеша и прибегнул к хитрости, дабы заманить не истинных. Хотя у него есть и реальные поклонники! А кафе будет кормить вкусностями, минимум, неделю, а потом перейдет на обычное штатное меню до новых поступлений. Но Алеше-то недели хватит!

– А, по-моему, мы злословим, – улыбнулся Алекс. Ксения лишь передернула плечами: во-первых, ей не нравилось это постоянное «мы», а, во-вторых, не станешь же каждому объяснять свои художественные пристрастия!

…Галерея являлась городской достопримечательностью. На первом же этапе ее создания возникли проблемы с финансированием, потребовалось внести изменения в проект, дабы удешевить его, и авторами храма искусства, в итоге, стали трое архитекторов, которые терпеть не могли друг друга. Сроки поджимали, каждый из них внес в облик здания свою лепту, получилось живенько и нестандартно. По оценке одного солидного зарубежного издания, Художественная галерея стала шедевром, по оценке же другого не менее солидного журнала – самым уродливым зданием в Европе! В общем, лучшего пиара придумать было невозможно, туристы посещали ее толпами, и Алеша, похоже, собирался извлечь из этого максимум пользы.

Алекс и Ксения поднялись по ступенькам в холл. Справа располагался киоск, торгующий репродукциями картин, слева пустовал гардероб, по центру громоздилась лестница, украшенная огромными вазами и канделябрами в стиле сталинского ампира. Наверху она перетекала в овальное помещение, откуда лучами расходились узкие коридорчики, ведущие в кафе, библиотеку и выставочные залы.

Алекс направился к лестнице, но Ксения схватила его за руку и потянула в сторону, где находился еще один проход на второй этаж: широкий туннель, отделанный белым мрамором, с полом, выложенным серыми плитами. В нем было очень светло, благодаря иллюминаторам под потолком и светильникам, имитирующим дневной свет. Наверху туннель упирался в небольшой зал с работами Алеша Поповича.