Багровая судьба
Шрифт:
— Разве? — я усмехаюсь, не в силах скрыть горечь, пропитавшую мои слова, — по-моему, ты достаточно наслаждалась всеми привилегиями — поездками в Испанию, визитами к бабушке, красивой квартирой, в которой ты выросла, прямо здесь за углом.
— Это были семейные визиты, Винсент! Это не роскошь, в которой я купалась!
Ее руки сжимаются в кулаки по бокам, и я вижу, какие усилия ей требуются, чтобы совладать с дрожью в голосе.
— Как удобно… — говорю я, и мой голос полон цинизма, — тем не менее, ты здесь, и подвергаешь сомнению
— Это просто бессмысленно. Какое отношение мои поездки к бабушке имеют к тому, что ты женишься на ком-то, кого не любишь? — требует Ева, и тон ее голоса повышается с каждым словом.
Я смотрю на нее, мое разочарование закипает.
— Союз с Джией касается не только нас с ней. Речь идет о будущем наших семей и тех, кто на нас полагается. Такие люди, как твой отец, полагаются на то, что я продолжу предоставлять возможности и в дальнейшем. Как я могу это сделать, если у меня нет такой же преданности и поддержки, как у моего отца? Этот брак обеспечит мне это.
— Ты слышишь самолюбие в своем голосе? — кричит она.
— Хватит! — громогласно произношу я, — это не дебаты. Это моя жизнь и мое решение.
— Ну, это ошибка, — добавляет она.
Ее глаза, обычно полные тепла, теперь стреляют ледяными кинжалами, каждый из которых прорезает мою броню. Я чувствую боль в груди, незнакомую боль, которой нет места в сердце такого человека, как я.
— Это моя ошибка.
Мой голос звучит более сдавленно, чем я намереваюсь, выдавая смятение, которое я на самом испытываю.
Услышав мои последние слова, она отворачивается, оставляя меня стоять среди руин, оставшихся после нашего разговора. Лифт открывается в холле, и мне хочется погнаться за ней, но я этого не делаю. Я остаюсь неподвижным, и шорох открывающихся и закрывающихся дверей — последнее, что я слышу, прежде чем остаюсь совсем один.
Глава 10
Запах соли и ржавчины ударяет в нос, когда я открываю тяжелую металлическую дверь частного склада. В тусклом свете, просачивающемся сквозь заляпанные грязью небольшие окна, я вижу очертания огромных ящиков, сложенных друг на друга. Этот склад принадлежит мне, он — одна из многих частей в огромной паутине экспортного, бизнеса, который скрывает нечто большее, чем просто законную торговлю.
— Винсент.
Голос Казалетто эхом отдается от высоких потолков. Его силуэт появляется из полумрака, фигура, окутанная той же тьмой, из которой сделано это место.
— Энтони, — приветствую я его. Мне не нужно смотреть на него, чтобы понимать, что его лицо как обычно имеет угрюмое выражение, которое настолько типично для него, что, кажется, навсегда запечатлелось в его суровых чертах.
— Как-то немного драматично, — хриплым голосом говорит
— Потому что на моей территории полно глаз, и последнее, что мне нужно — любопытные люди, которые задаются вопросом, почему мы встречаемся с тобой наедине второй раз за неделю, — объясняю я.
— Я капо, какая разница кто будет задавать вопросы по поводу наших встреч?
— Не то, чтобы я должен тебе что-то объяснять, но мне не нужны расспросы других капо, почему их не пригласили, — говорю я резко.
— Не было бы никаких вопросов о наших встречах, если бы все знали, что я собираюсь стать твоим тестем. Вопрос в том, когда ты планируешь объявить об этом?
Я делаю паузу, давая себе возможность осознать его вопрос. Мой отец никогда бы не позволил своим капо задавать ему подобные вопросы, но я не мой отец, и я знаю, что пока я балансирую на лезвии ножа.
Я подхожу ближе к нему.
— То, что я буду делать и когда — исключительно мое решение, ты понял?
Он смотрит мне прямо в глаза, не обращая внимания на наше короткое расстояние.
— Ты знаешь, какую власть я имею среди капо. Ты уверен, что хочешь, чтобы всё развивалось именно так?
Слова Евы, сказанные во время нашей ссоры в пентхаусе, эхом звучат в моей голове. Я не привык, чтобы люди вокруг меня заботились о моем счастье. Я даже не задумывался о том, сделает ли Джиа меня счастливым. Главная причина нашего союза в том, что он облегчит мне задачу заменить отца на посту главы семьи.
— Мне не нравится чувствовать, что меня во что-то втягивают. Я согласен, что женитьба на Джии — разумный шаг. Но, всё-таки я решаю, жениться мне или нет, и мне решать, когда поделиться этой информацией. Ты меня понял?
Молчание Казалетто говорит о многом. Он знает, что перешел черту, но мужчину беспокоит дочь и его положение в нашей иерархии.
— Терпение, Энтони, — продолжаю я, пытаясь успокоить его, — я не говорю, что вовсе не собираюсь на ней жениться. Однако мне бы хотелось провести чуть больше времени с Джией и убедиться, что она полностью понимает, во что ввязывается. Быть женой главы — это не то, к чему следует относиться легкомысленно.
— Моя дочь не из тех, кто соглашается на что-то, не учтя все последствия заранее, — уверяет он меня.
Мой разум уже мчится вперед, рассчитывая, строя планы. Каждое решение, словно ход на шахматной доске, где каждое громкое заявление — потенциальный гамбит.
— Я понимаю, и это скоро произойдет. Думаю, я заслуживаю хотя бы немного времени, верно?
Он напряженно кивает, движения отрывистые и скованные.
— Я пытался относиться к тебе великодушно из-за того, кем был твой отец, но в данный момент я должен знать, что мое доверие к тебе будет оправдано.
— Аналогично, — ровным голосом отвечаю я, признавая завуалированную угрозу, звучавшую в его словах.