Багровый прилив
Шрифт:
Граф де Кревкёр и в самом деле был человеком благоразумным, именно поэтому он оставил пистолеты дома, придя к Мондави с одной лишь шпагой. И всё равно ему стоило больших усилий не проткнуть сидевшего в кресле Кампо-Бассо, не дав тому времени подняться на ноги и обнажить оружие. Точно так же, как убили его сюзерена. Кревкёр сел в кресло подальше от него, не снизойдя даже до формального приветствия.
— Благодарю вас, дорогой кузэн, — даже взяв на себя роль миротворца, Альдиче Мондави не изменил своему ровному, безэмоциональному тону, — что так быстро пришли на мой зов.
— Я пришёл в Водачче, опередив армию маршала д’Эпернона всего на неделю, чтобы убедиться, что здесь она не встретит сопротивления. — Де Кревкёр обратил внимание, что Кампо-Бассо при его появлении заметно напрягся и правую руку держал очень близко от рукояти кинжала. — Вы понимаете, надеюсь, что ни ландскнехты, ни рейтары не смогут долго оборонять город против д’Эпернона. Маршал на всякий случай прихватил с собой внушительный парк осадной артиллерии.
— Он всегда был трусоват, — не удержался от едкого комментария Кревкёр.
— Как бы то ни было, — развёл руками Кампо-Бассо, — но против его пушек и пехоты Водачче долго не продержится. У него достаточно людей и орудий для быстрой осады, а ваших ландскнехтов надолго не хватит. Как ни крути, а наёмники уступают регулярной армии.
— Мы не собирались воевать, — сказал Мондави. — Мы здесь для того, чтобы обсудить наконец условия, на которых Водачче и мои земли войдут в состав Адранды.
Конечно же, граф де Кревкёр ничего не знал о переписке, которую вели Мондави и Кампо-Бассо, так что последнему пришлось разыграть небольшое представление.
— Герцогский титул для вас, Мондави, все ваши земли и Водачче, войдя в Адранду, останутся вашими. — Кампо-Бассо решил свести этот фарс к минимуму. — Ваши земли и титул, Кревкёр, также останутся при вас. Вы не участвовали в мятеже герцога Фиарийского, и его величество уверен в вашей верности.
Кревкёр в ответ скривился, будто недозрелый цитрус съел, однако от едких комментариев воздержался.
— Я уже знаю о смерти моего прежнего сюзерена, — вместо этого произнёс он, — но известна ли вам судьба графа д’Э и Луи де Лоррена? Они оба дороги мне.
— Наследник мятежного герцога успел вовремя покинуть Эпиналь, — ответил, конечно же, осведомлённый Кампо-Бассо, — и заперся в Тильоне. Воевать со всем герцогством его величество не желает и потому просит у вас, Кревкёр, помощи в этом щекотливом вопросе. Граф д’Э молод и горяч, он жаждет отомстить за отца всей Адранде, убедите его сложить оружие и покончить наконец со всходами ненависти, посеянными герцогом Рене.
Граф де Кревкёр понял, какова на самом деле цена, назначенная кардиналом Рильером (пускай Кампо-Бассо и твердит о его величестве, но Кревкёр отлично понимал, кто руководит всеми действиями короля) за земли и титул самого Кревкёра. Он должен погасить мятеж, скорее всего, вспыхнувший в герцогстве Фиарийском после предательского убийства Рене Льва.
— Мне бы в этом деле весьма помог Луи де Лоррен, — напомнил о судьбе герцогского брата Кревкёр. — Он не только самый близкий из оставшихся родичей Шарля д’Э, но и долгое время был архиепископом Тильонским. К нему прислушается не только Шарль, но и народ герцогства.
Луи де Лоррена народ любил ничуть не меньше его царственного брата, так что всё сказанное Кревкёром было чистой правдой.
— Увы, — покачал головой Кампо-Бассо, — лучше бы ему и оставаться архиепископом, а не соваться в Эпиналь, и после в Амбуазский замок. У нашего короля нашлись свои Реджинальд Фитц-Урс, Хьюго де Моревиль, Уильям де Траси и Ричард ле Бретон.
Намёк Кампо-Бассо был прозрачнее бриллианта — будучи человеком образованным, граф де Кревкёр знал, кто убивал ненавистного королю Страндара кардинала Томаса Беккета, пускай это убийство и случилось в первые годы после падения Энеанской империи.
— Надеюсь, я могу дать моему сыну в Вере, — Кревкёр был одним из тех, кто присутствовал при таинстве наречения наследника герцога Фиарийского, — гарантии, что с ним ничего подобного не произойдёт.
— Шарль д’Э останется графом, если принесёт повторную присягу его величеству и отречётся от дел своего отца.
Цена отнюдь не непомерна, хотя, конечно же, герцогский титул юноше, метившему ещё недавно в принцы крови, уже никогда не достанется. Уж король и кардинал Рильер об этом позаботятся.
— Если по этим вопросам есть согласие, — продолжил Кампо-Бассо, переходя к наиболее тонкой части диалога. Сейчас он был очень рад, что Кревкёр, славящийся своим благородством, не взял с собой пистолеты, — осталось обсудить последний, самый деликатный вопрос. Армией, идущей в Водачче, командует маршал д’Эпернон, а он имеет определённые разногласия с находящимся в городе бароном д’Антрагэ, равно как и его величество. Д’Эпернон по его же выражению жаждет крови своего давнего недруга и хочет посчитаться с ним за Турнельский парк.
— Там его прогнали его же друзья, — усмехнулся де Кревкёр, — а вину он возложил на Антрагэ? Весьма ловко, не находите, Кампо-Бассо?
— Будь дело лишь в обиде д’Эпернона, — покачал головой бывший наёмник, — его ещё можно было уладить. Однако его величество жаждет крови Антрагэ ничуть не меньше. Хочет поквитаться и за Турнельский парк, и за гибель его миньона на той треклятой дуэли во дворце.
— Его величеству надо бросить кость, — произнёс Мондави, — небольшую, но сладкую. И лучше барона Антрагэ для этого не придумать. Тем более лучше самим выдать предполагаемое доверенное лицо герцога Фиарийского, не то герцог д’Эпернон примется искать крамолу сам.
— И не приведи Господь, найдёт её без нашего чуткого руководства.
Граф де Кревкёр пошутил очень мрачно — ему совсем не хотелось принимать участия в этом фарсе и предательстве. Он уважал Антрагэ, дравшегося на соборной площади и прикончившего не одного демона. Кревкёр сам, раздобыв лошадь, пытался прорваться туда, чтобы выручить Антрагэ, однако когда он вернулся на площадь, всё уже завершилось. Антрагэ спасли два неизвестно как оказавшихся там валендийца, которые после помогли Рамиро да Косте и единственному оставшемуся в живых рыцарю Веры покинуть площадь. Вроде бы вместе с реликвией Водачче, но это мало интересовало графа де Кревкёра.