Бахтале-зурале! Цыгане, которых мы не знаем
Шрифт:
В семь часов вечера ее на «скорой» отвезут в больницу.
А как начиналось?
Все цыгане собираются у Тимы — в его коттедже, который «как сказка». И стол сказочный — два жареных поросенка, индюк вверх ногами — такой здоровенный, почти что страус! Остальное стандартно — пиво, водка, сыр, матерьяло (колбаса), сармали (голубцы), лепешки, сывьяко [35] , овощи, фрукты, холодец, курица, котлеты.
Вообще, цыганская национальная кухня не слишком изысканна. Кочевой быт диктовал простоту и практичность питания. Котляры любят жареное, острое, жирное. Обожают фрукты. И чай пьют с фруктами. Прочим супам предпочитают борщ. Ягоды не варят, овощи не солят, но старики заготовляют отличную солонину и вкусный холодец. Есть еще маря — холодная закуска из помидоров, чеснока и специй. Едят ее руками, как татары плов.
35
Творожный рулет, в тесто которого добавляют коньяк; это самое любимое котлярское лакомство.
Покушать они любят. Общество потребления — это не Америка, а котлярский табор. Такое впечатление, что даже не жуют, — еда проваливается в них, как в бочку, хотя никто из них не голодный.
Глядя на меня, маленький Тимка заметил маме:
— Наши грубо кушают, а гаже — нежно.
Молодежь вся худая, а тех, кому за тридцать, разносит в полноту, иногда чрезмерно. В таборах попадаются такие колобки — поперек себя шире, но при этом нет обрюзгших, сморщенных, вялых. Возраст, конечно, по всем прошелся, но котляры старение встречают достойно и достойно выглядят — хоть и толстяки, но холеные, гладкие. Живот не висит, а надут как барабан! И лица — свежие.
— Спокойно, кумпания!
— Дай Бог нам видеться в веселье и в радости!
В фужерах — компот: на ободок, словно в ресторане, насажена тоненькая долька апельсина. Праздничный стол должен быть не только вкусным и щедрым, но и красивым.
Над входом в залу в Тимином доме висит картина — Иисус Христос, Дева Мария, волхвы, Симеон…
Барон берет поросенка и кусает на весу. Жена его, Лиза, выходит танцевать! И старик за нею! Их окружают сыновья и внуки, хлопают в ладоши: «Хэй, хэй!» Вот, мол, какие наши бабушка и дедушка!
— Гуляй, мустафони!
Мужья выводят молодых хозяек. Салба — вся в белом. Она любит белое и обычно держится с напускной строгостью богатой жены и богатой наследницы (Тима — ее свекор), хотя по сути — девчонка девчонкой.
— Дьжя! [36]
— Барэс! [37]
И снова за стол:
— Пора, ромалэ, загадывать желания!
— Пусть наши желания совпадут с нашими возможностями!
— Дай Бог нам все, что мы захотим!
36
Ходи!
37
Больше!
Табор гудит, как пчелиный улей!
— Айда, ромалэ! [38]
От Тимы кумпания идет к Женико, от Женико к Боше, от Боши к барону, от барона к Чобано, от Чобано к Пико…
В домах наряжены праздничные сосны. На стенах — ковры. Иногда — картины: южные пейзажи, полные сочных и ярких красок, или иллюстрации к библейским сюжетам.
Тима — важный, как барин. Вот он входит к Пико, а Пико-младший (он же Кореец) помогает Тиме скинуть пальто. Тима на Корейца даже и не смотрит. Мир вращается вокруг него! Табор вовлечен в орбиту его денег.
38
Пойдем, цыгане (цыганское «айда» — это русское «айда»).
Разговор гуляет. Я говорю:
— Бахтале-зурале! Састе-весте! [39] Спасибо за прием! Вы, цыгане, гораздо лучше, чем говорят те, кто вас не знает.
— Ну и пусть говорят! — восклицает Тима. — Ты смотришь программу — Малахов ведет? Она называется «Пусть говорят». Вот и пусть говорят — правда за нами!
— Да! И тому, кто стоит за правду, будет удача! — поддерживаю я.
Тима, обнажая золотые зубы, возводит глаза к небу:
— Ну так — оттуда…
39
Будьте здоровы!
А морда — хитрая.
— Иисус Христос — нам лучший пример! — восклицает Пико, хотя сомнительно, что он хоть что-то знает про Христа и его учение. Цыгане верят от души, всем сердцем, но не в Иисуса, а в некую силу, в некую сверхослепительную власть, которую лучше иметь в заступниках, чем в противниках. Она настолько стоит над ними, настолько неведома, что глупо пытаться ее понять — заработаешь исключительно рак мозгов. Принимай как есть. Не высовывайся. Живи, как люди. Вот вам и мудрость.
— Нам умных не надо, — считает Лиза. — Лучше всего серединками быть. Умный тридцать лет живет, сорок лет живет, а потом его в сумасшедший дом отправляют!
Живи земным. А там позаботятся.
Впрочем, я наврал. Про Иисуса Христа любой котляр вам расскажет легенду, которую не знает ни одно из Евангелий.
«Это было на самом деле. Поймали ривляне [40] Иисуса Христа. Они решили его распять. Кузнец им выковал пять гвоздей — два гвоздя в руки, два гвоздя в ноги, а один — в сердце! Если б Иисусу пробили сердце, он бы не воскрес! И вот, значит, ривляне забили ему два первых гвоздя, еще два забили, а пятый гвоздь!.. Где он? Пропал куда-то! Стали искать! Нет пятого гвоздя! Его украл один цыганенок! Спрятал его в рот! Его спросили: “Не видел гвоздя?” А он им наврал — головой мотает: нет, мол, не видел. Его отпустили. Цыганенок во рту этот гвоздь и унес. Иисус воскрес и за это разрешил цыганам воровать и обманывать людей».
40
Римляне.
Цыганская Библия, она ведь тоже сначала «цыганская», а потом уже «Библия».
Встречал я котлярку, которая была полностью уверена, что Адам и Ева были цыгане, и если бы Ева не откусила запретного яблока, цыгане и поныне бы жили в раю!
Сказки и преданья по котлярским понятиям разрешается рассказывать далеко не всегда — не круглый год, а в довольно узкий промежуток времени перед Рождеством. «Иначе чирей на жопе вскочит!» Этот период, накануне Рождества, называют Каляды. А. Черных в «Очерках этнографии цыганского табора» приводит рассказ котлярки рувони из города Перми: «Каляды начинаются. Собираются все в один дом, всю ночь надо было на полу сидеть, пальто можно было под себя подстелить, а подушку, одеяло, матрац — нельзя. Мы, дети, прямо на полу засыпали. Дети, взрослые, молодежь — все собирались в один дом. Каждый день в разном доме. По очереди сказки рассказывали, кого очередь сегодня говорить. Последний раз так собирались в 1974 году».
Это грустная правда. Старики и старухи теперь говорят: «Мы все забыли». Этнографы собирают последние крошки.
«На его руки, на его ноги, на его голову!»
Жили-были дед и бабка, у них не было детей.
Вот дед говорит:
— Возьми, бабка, сумку, пойдем с тобой в лес — собирать грибы.
Пошли они в лес собирать грибы и увидели зайца. Дед говорит:
— Бабка, смотри! Давай ты по той стороне, я — по этой, и поймаем его!