Бал жертв
Шрифт:
– Это правда, – заметила молодая девушка, – мне говорили.
– Стало быть, тебе известны все новости?
– Я ходила к крестной матушке вчера, когда вы были на охоте, и видела, что слуга чистил красный мундир. Я спросила, мне сказали, что это мундир друга месье Анри.
– Вы сегодня охотились вместе с ним? – спросил дровосек.
– Мы разошлись в лесу час тому назад, но сойтись назначено было здесь. Он видел твою хижину утром, проходя мимо, и сумеет найти дорогу.
– Вы не встречали
– Нет. Разве бригада из Куланжа здесь?
– Вот уже три дня, как они ищут поджигателей, но и до сих пор не нашли никого.
– Ты веришь, что есть поджигатели, Жакомэ?
– Как же! Когда видишь пламя и дым, надо же верить пожару. Френгальская ферма сгорела на той неделе.
– Верно, по неосторожности.
– А скирды папаши Жакье разве не сгорели вчера?
– Какой-нибудь пастух нечаянно обронил огонек, греясь…
Угольщик покачал головой.
– Вот уже три месяца беспрестанно пожары, – сказал он, – скирды, фермы, леса – все горит. Их целая шайка!
– Ты думаешь?
– Послушайте, месье Анри, я похож на разбойника, потому что, как дровосек и угольщик, я беден, живу в лесу, и кроме вас – так как вы меня знаете, – никому я большого доверия не внушаю. А если бы захотели довериться мне… Впрочем, довольно.
Угольщик замолчал, как человек, который боится, что сказал слишком много.
В эту минуту постучались в дверь. Мьетта пошла отворить. Вошел другой охотник, тот самый, с которым граф Анри разошелся в лесу.
Ему могло быть лет тридцать. Он был высок, смугл, с черными глазами, с густыми усами. Его мужественная и несколько дикая красота составляла контраст с голубыми глазами и с белокурыми волосами его товарища.
Граф Анри был среднего роста и скрывал под деликатной наружностью неутомимую энергию, силу, развитую телесными упражнениями, и львиное мужество, не мешавшее ему улыбаться, как молодой девушке.
– Я имею известие о твоем волке, Анри, – сказал вошедший, садясь у огня.
– Ты его застрелил?
– Нет, но он мертв, соседний фермер унес его.
Граф Анри нахмурил брови.
– Ты знаешь, кто этот фермер?
– Женщина, подбиравшая сухие ветви, видела, как он взвалил волка на свою телегу; она сказала мне, что его зовут Брюле.
При этом имени дровосек Жакомэ сделал движение.
– Это фермер гражданина Солероля, – сказал граф, – я знаю Брюле, это хороший человек, он без труда отдаст моего волка.
– Ваше сиятельство, кажется, очень доверяет Брюле? – спросил Жакомэ.
– Он хороший человек, это говорят все.
– Это-то правда…
Жакомэ засмеялся тихим и нервным смехом.
– Я знаю кое-что… – сказал он. – Впрочем, довольно!
Пока дровосек говорил, офицер внимательно на него смотрел.
– Знаешь ли, мой бедный
– Но, граф…
– Ты говоришь о поджигателях, ты уверяешь, что Брюле – нечестный человек…
– Я никогда этого не говорил.
– Но ты веришь, что поджигатели существуют?
– Верю.
Граф Анри пожал плечами.
– Ты находишься в странном краю, любезный Виктор, – обратился он к офицеру. – Здесь все чего-то боятся. Лишь только пожар случается на ферме, по неосторожности сожгут две-три скирды хлеба и тотчас же воображают, что это дело рук каких-то поджигателей.
Офицер промолчал.
– Что ты об этом думаешь? – настаивал граф.
– Я думаю, – отвечал офицер, – что ты отличаешься редким оптимизмом или глубоким неведением.
– Что такое?
– Неужели ты не знаешь, мой милый, что весь департамент в огне?
– Право, не знаю. Я не читаю газет и провожу все время на охоте.
Офицер опять замолчал. Жакомэ гладил свою бороду с видом человека, который с нетерпением желает, чтобы его расспросили. Хорошенькая Мьетта сделалась печальна и задумчива. Граф продолжал:
– Положим, что есть поджигатели, но до сих пор они, верно, хорошо расположены ко мне, потому что ничего не сожгли у меня.
– Ни за что нельзя ручаться, месье Анри, может, и случится…
– Ба! Революция сделала меня таким бедняком, что теперь почти нечего у меня сжечь. Если поджигатели и существуют, то ведь они жгут не для одного же удовольствия…
– Уж конечно, – сказал Жакомэ.
– Они жгут, чтобы грабить, а если и отнимут у моей сестры и у меня несколько серебряных приборов и луидоров…
– Френгальский фермер был небогат, и все-таки его ферму сожгли, – заметил Жакомэ.
– Ты знаешь кратчайшую дорогу на ферму Брюле? – спросил граф Анри.
– Знаю.
– Проводи нас туда, я хочу взять моего волка.
– Да ведь туда целое лье по лесу, а теперь холодно.
– Мы будем дуть в пальцы.
– Притом это отдалит вас от дома на два лье по крайней мере.
– Брюле даст нам лошадей.
– Как это странно! – пробормотал Жакомэ. – Вы очень любите Брюле, месье Анри. Впрочем, это не мое дело.
Офицер во второй раз взглянул на дровосека.
– Надень же твой теплый камзол, Жакомэ, – сказал граф Анри, – и показывай нам дорогу. Прощай, малютка.
Молодой человек охватил обеими руками хорошенькую головку Мьетты и поцеловал ее. Жакомэ накинул на плечи камзол из козьей кожи, снял со стены ружье, отворил дверь хижины и вышел первый, офицер за ним.
– Прощайте, крестный, – сказала девочка, обвив руками шею молодого человека, и вдруг шепнула: – Останьтесь на минуту, я хочу говорить с вами.