Балаган и его обитатели
Шрифт:
Здесь его воспоминания обрываются, а нам придется говорить об очень плохих вещах. Левушка сильно заболел. Он лежал с температурой. А новый папа разговаривал очень громко (говорили, что он постоянно пьяный), и Левушка от этого заболевал с каждым днем все больше. Он понял, что теперь будет всегда болен, если останется дома. Однажды он очнулся, и нашел себя, как всегда, с температурой. Очень хотелось пить. Стакан с водой он с трудом раскопал среди множества ненужных лекарств на своей тумбочке. Дома никого не было. Через открытую дверь комнаты Левушка увидел гору грязной посуды на обеденном столе. Везде валялись пустые бутылки. Почему-то он понял, что мама сегодня не вернется. И вообще никогда не вернется. Может быть, она умерла, то есть уехала очень далеко. Левушка встал, быстро оделся. Он кое-что помнит и теперь, хотя все делал в бреду. Только не любит вспоминать.
В общем, он вышел из дома и пошел куда глаза глядят. Он знал, что его не смогут найти. Ни одного человека невозможно найти, если он не захочет быть найденным. Вот так он шел и думал: «Меня нет». И его действительно не смогли найти. Правда, он до сих пор не знает, хорошо ли искали.
Второй раз он очнулся в больнице. И начались его хождения сначала по больницам, потом по балаганам. Он везде называл свою настоящую фамилию и настоящее имя – едва ли не единственное, что он твердо помнил из прошлой жизни. Насчет всего остального, и даже насчет папы из телевизора, он не был уверен. С годами детали стерлись, в конце концов из воспоминаний о доме осталось только ощущение непрерывного ужаса при мысли, что папа ушел от них с мамой в другой дом, а потом ушла и мама – куда, неизвестно. Конечно, взрослые могут делать все, что захотят, они могут даже умереть.
– У меня есть открытка, – сказал Левушка, закончив свой печальный рассказ. – Только не здесь, а в Большом Балагане…
Эту открытка была единственной вещью, которую он захватил, уходя из дома. Ему очень нравился рисунок – два золотых ангела, улыбаясь, смотрят на младенца. Один из них держит младенца за ручку, другой сзади за толстые ножки. Все летают. На обороте было написано: «С Днем Рождения!» Эту открытку когда-то давно подарил ему папа на день рождения.
Чудеса храбрости
– В Большоооом Балагааанеее? – ужаснулись все. – Как?
– Люди из Большого Балагана нашли меня в школе, – рассказал Левушка. – Они сказали, что получили какие-то мои вещи то ли из больницы, то ли из какого-то балагана, где я жил раньше. Ведь по документам я направлен туда, а не сюда. Вот они туда и отправили. А среди этих вещей должна быть одна открытка… ее мне папа подарил. Я бы очень хотел сверить почерки.
– Ааа, понятно, тогда тебя можно простить, – облегченно вздохнул Кусеныш.
– Это может решить только Маша, – напомнила Эдьиэйка. – Не забывайте, кому именно предназначалось письмо.
Маша промолчала.
– Но почему они не принесли тебе твои вещи? – удивился Кусеныш.
– Они хотят, чтобы я жил у них. – помолчав, с видимым усилием произнес Левушка.
– Как страшно! – воскликнул научившийся говорить и реагировать на окружающее Туораах. – Но почему?!
– Они сказали, что все дети бегут из ББ, а потом рассказывают про него ужасные вещи. Им нужно показать, что кто-то приходит туда добровольно. – вздохнул Левушка.
– Скажи, а там правда бъют детей? – встревоженно затряс длинными кудрями Абаашикка.
– Откуда я знаю, – пожал плечами Левушка. – Мы все слышали разное про ББ.
– Но не обязательно все проверять на себе, Левушка, – строго заметил Кусеныш. Это были самые разумные слова, которые произнес малыш за все время пребывания Левушки в Балагане, и он был благодарен ему за них. Он улыбнулся в ответ.
– Если тот почерк на открытке сойдется с почерком в письме, меня могут забрать оттуда домой… наверное… —
не очень веря сам себе, предположил Левушка.
– А если не сойдется?
– А если сойдется, но не заберут?
Вопросы посыпались внезапно и обильно, как давеча сыпались листья из Кобак Шорган, про которого давно все забыли. Он лежал в углу и, кажется, мирно задремал.
– Левушка, проблему можно решить проще, – вмешалась Эдьиэйка. – Я скажу работникам ББ, чтобы твои вещи отправили сюда. Или сама съезжу за ними. Потом сверим почерки. И все.
– Я не люблю простых решений, – твердо ответил Левушка. – Если все, что рассказывают про ББ, правда, я хочу, чтобы он исчез. И он исчезнет. Это могу сделать только я, испытав ББ на себе и связавшись с отцом или… с тем человеком, про которого я думаю, что он мой отец.
Было видно, что он принял решение.
– Тем более меня там так ждут! – стараясь казаться веселым, воскликнул Левушка. – К тому же я должен был с самого начала поехать туда, а не сюда.
Коала подошла к нему и попросилась на ручки. Левушка поднял ее.
– Ты хватал меня за шкирку, я все помню, – сказала коала, обнимая его за шею. – Но я прощаю тебя, потому что ты храбрый мальчик.
– Ты можешь укусить меня, – улыбнулся Левушка. – На прощание.
Коала легонько укусила его в плечо.
– Ладно, я тебя тоже прощаю, – сказала Маша, с особенным умилением наблюдавшая за этой картиной.
Левушка кивнул. Потом он посмотрел на Абашикку, который уставился на него несколько недоверчиво. Было видно, что у него на языке вертится вопрос, и Левушка взглядом поторопил его.
– А ты хочешь быть найденным? – наконец решился Абаашикка, тяжело вздохнув.
Левушка опустил голову.
– По правде говоря, не очень. Но… А ты? – спросил он в свою очередь.
Абаашикка захлопал ресницами.
– Наверное, нет… – задумчиво произнес он. – А может быть, и да.
– Вот и я тоже. Кусеныш, а что ты держишь в руках? – внезапно поинтересовался Левушка. Кусеныш озадаченно посмотрел на свои руки. В левой руке он держал ручку, в правой – тетрадь. Он не был левшой, просто мог писать обеими руками.
Группа заговорщиков и поэзия
– Я хотел записать, кто что скажет на собрании, и забыл, – пожал плечами Кусеныш.
– А что это за тетрадь? Не хочешь рассказать? – настаивал Левушка.