Баллада о кулаке (сборник)
Шрифт:
— Какой? — чуть не подавился мальчишка.
— А вот такой! — И солдат, немилосердно фальшивя, пропел:
Коль монаху плохо спится, Бьет ладонью черепицу; Коль монах намерен спиться — Крошит гальку кулаком! А приспичит утопиться — Схватит боевую спицу, Ткнет во вражью ягодицу — И с хандрою незнаком!— Не было такого, — категорично заявил мальчик. — Это народное творчество. Хотя и неплохо.
— Как тебя хоть зовут-то, парень? — Хлебосольный кашевар явно проникся к юному певцу симпатией.
— Так, как тебе и не выговорить, — невесело усмехнулся оборвыш. — А прозвали в свое время Маленьким Архатом. Если хочешь — так и называй.
— Ишь ты! — усмехнулся усатый толстяк со шнуром тунлина. — Архат, он брюхат, а ты тощ, как хвощ!
Мальчишка не обратил внимания на перл тунлинского остроумия, поглощая честно заработанный ужин.
Интерес к странному пареньку постепенно угасал, песен пока не предвиделось (с набитым ртом не очень-то попоешь!), часть слушателей разбрелась к своим кострам, а оставшиеся затеяли игру в «тройные» кости — где перебор ведет к проигрышу еще вернее, чем недобор.
Закончив трапезу, Маленький Архат некоторое время внимательно следил за игрой, а потом достал из котомки пару медяков и решительно бросил их на кон.
— Не лез бы ты... — попытался было отговорить мальчика кашевар, но поздно: игра уже началась.
Паренек взвесил на ладони замызганный стаканчик, уверенно встряхнул кости, коротко глянул на выпавшие очки...
— Бросай еще! — ожег ухо шепот усатого тунлина.
— Хватит, — отрезал Маленький Архат. И впрямь хватило, да еще с избытком: не прошло получаса, как вся «облачная казна» перекочевала к юному певцу, расчетливому не по годам, словно дух игорной удачи Син-тянь.
— Все, достаточно. — Вслушавшись в настороженное молчание, мальчишка отложил кости. Затем отделил от выигрыша пять мелких монет, завернул в платок и сунул в котомку, а остальное придвинул к растерявшемуся тунлину.
— Пошли кого-нибудь за корчагой-другой вина — я угощаю! А мне пусть возьмут сладких колобков с маком и полцзиня чищеных орехов! Только не перепутай — мне сладкое, а вам вино.
Солдатня радостно загомонила, и Маленький Архат улыбнулся тайком — в его планы отнюдь не входило ссориться с людьми Стального Хребта из-за горсти медяков.
Мосластый пехотинец, усомнившийся в авторстве «Легенды о кулаке», был за свое неверие отряжен в Тунцзин, к лавочникам, а мальчик тем временем снова взялся за цин.
«На подоле, сто жемчужин, никому подол не нужен...» — шутливо забренчали струны.
— Под подолом лишь одна, не видна, но хочу достать до дна! — разом откликнулся хриплый хор. День обещал быть удачным.
Вечерело. Выгоревшая голубизна неба наливалась фиолетовой глубиной, мерцающей искрами первых звезд. Слегка захмелевшие солдаты сгрудились у костра, предусмотрительно потеснившись, чтобы не помять своего гостя.
— Завтра придется брать в рот палочки, — вздохнул тунлин.
— Ну и что? — не понял мальчик. — Есть будем... Солдаты беззлобно засмеялись.
— Выступаем завтра, — пояснил тунлин, топорща усы. — А палочки в рот — чтоб не болтали на ходу, тишину соблюдали.
— А-а-а, — понимающе кивнул Маленький Архат. — На Нинго выдвигаетесь?
— Точно, — подтвердил мосластый, после щедрого угощения отринувший всякие сомнения относительно авторства «Легенды...». — Пора поставить сукина сына Чжоу на место!
— Ты погляди, как заговорил, — вызывающе хмыкнул тунлин. — Давно ли сам принцу-мятежнику служил?
— Давно, — согласился мосластый. — Три дня назад. А как понял, к чему дело идет, так и решил уйти, пока не поздно! Что я, петухом клюнутый?! Почитай, треть ванского гарнизона здесь — кому охота потом под государевыми батогами выть! У Стального Хребта тысяч тридцать войска, если не больше, а у Чжоу-вана — и семи не осталось! Кто к генералу свалил, а кто вообще в бега пустился...
— Так ты что же, три дня как из Нинго? — Слова мосластого явно заинтересовали Маленького Архата. — И что слышно в городе? Говорят, Чжоу-ван кучу народу арестовал?
— Точно, арестовал, еще в первый день мятежа, — подтвердил мосластый перебежчик.
— А кого именно?
Подобный интерес мальчишки мог бы показаться подозрительным, но разомлевших после выпивки солдат переполняло благодушие.
— Ну, перво-наперво начальника уезда, потом главного казначея... Да, еще ванского распорядителя — дескать, в сговоре был; дальше кого-то из судейских... Хотели и генерала Чи Шу-чжао схватить, только шиш лапшовый — не вышло!
— А из судейских — кого?
— Кого, кого... судью городского и арестовали! Бао или Лао — запамятовал! Я не нингоусец, меня за неделю до мятежа из Хаоляна перевели.
— Судья Бао по прозвищу Драконова Печать, — тихо проговорил Маленький Архат.
— Точно! — обрадовался солдат. — А откуда ты его знаешь? Может, родственник тебе?
— Родственник. Дальний, — глухо подтвердил бледный мальчик. — А что с ними... ну, с арестованными — не знаешь? Живы?
— Вот уж чего не знаю, — покачал головой мосластый. — Может, живы еще, а может, и померли в ванских-то темницах! Но казнить их не казнили — это точно. При мне, по крайней мере.