Баловни судьбы
Шрифт:
— Мы с ним не танцевали.
— Значит, вы танцевали только с этим Сверкером? — спросил Карлссон.
— Да.
— А Ильва только со вторым?
— Да...
— И он не представился?
— Нет. По-моему, нет.
— По-вашему?
— Ну да... Может, он пробормотал какое-то имя... но я не помню...
— Что вы знаете об этом Сверкере, или как его там?
— Итак, мы установили, что вы с Ильвой Нильссон были знакомы, — сказал Валл, засунув
Элг обеспокоенно поглядел на него.
— Он же сказал, что они были знакомы, — сказал он Валлу.
Валл бросил ему многозначительный взгляд.
— Да, да, — сказал он. — Когда же вы виделись с ней в последний раз?
Теперь он смотрел на Аспа.
— Не помню я.
— Не помнишь?
Взгляд Аспа метался между двумя полицейскими, на лбу выступили капельки пота.
— Давно ты ее знаешь? — спокойно спросил Элг.
— Ну, уже некоторое время...
— А точнее?
— Несколько месяцев.
— Как ты с ней познакомился?
— Я...
Асп в нерешительности замолчал.
— Выкладывай! — гаркнул Валл. — Не то поедешь в полицию, там продолжим разговор.
— Заткнись! — разозлился Элг.
Валл медленно поднялся.
— Что?
— Сиди и молчи. — Элг обернулся к удивленно моргавшему Аспу. — Рассказывай.
— Ладно. Я отозвался на объявление в газете...
— Что за объявление?
— Насчет позирования, — объяснил Асп, понизив голос. — Она дала объявление.
Элг кивнул.
— Я... черт, я все-таки мужик, понимаешь...
Элг снова кивнул.
— Часто ты бывал у нее?
— Несколько раз.
— Сколько это стоило?
— Ну...
— Недешево? — подсказал Элг.
— Да...
— Как твой номер попал в ее записную книжку?
— Она записала. Случалось, она звонила и спрашивала, нет ли у меня желания заглянуть. Понимаешь, она мне объяснила... Она больше не давала объявления, у нее сложилась постоянная клиентура. Несколько человек... Не знаю точно сколько. И она записала наши номера.
— Значит, ты тоже был постоянным клиентом?
— Да. Мне это стоило две сотни.
Он глубоко вздохнул и покачал головой.
— Я ведь уже не молод.
Элг встал, подошел к окну, выглянул на улицу.
— Когда ты последний раз с ней виделся?
— Несколько дней назад.
— А точнее?
— Четыре-пять.
— Ты знаешь, в какой день она была убита?
Маттиассон вдруг прокашлялся. Девушка и Стур оглянулись на него.
Он осторожно поднялся и поглядел на Сильвию Кнутссон.
— Кто-нибудь из этих мужчин говорил, чем они занимаются? — спросил он.
— Как это?
— Ну, какая у них профессия?
Она задумалась. Потом покачала
— Нет, насколько мне помнится...
— А Сверкер, который вас провожал... он ведь пошел к вам домой?
Она кивнула и опустила глаза.
— ...Он ничего не говорил?
— Ничего.
— За все время, что вы были вместе?
Она сосредоточенно раскуривала сигарету.
— А не говорили они, как оказались в гостинице? Как частные лица или как участники какого-нибудь празднества?
— Ну да! — воскликнула она торжествующе. — Это я помню! Они говорили, что они там на рождественском празднике.
Полицейские, затаив дыхание, ждали, надеясь, что она вспомнит что-нибудь более существенное.
— Да, — сказал гигант. — Это было в газете.
— Что ты делал в тот вечер?
— Точно не помню...
— Постарайся припомнить, — настаивал Элг.
— Сидел дома и смотрел телевизор.
— Ты...
Он повернулся и посмотрел на Аспа. Смотрел ему прямо в глаза.
— Ты любил ее, а?
— Ты что, с ума сошел? Нет, конечно...
— Так это не ты?..
Асп осторожно поднялся, но тут же снова опустился в кресло. И, не отрываясь, глядел на Элга.
Потом медленно покачал головой.
— Ты понимаешь, что я должен был спросить, — сказал Элг. — Понимаешь?
68
Постучали, и Сверкер Мортенссон поднял глаза.
— Да. Входите...
На пороге стоял Ханс Линдстрём.
— Кого я вижу... Это ты?
— Да. У тебя есть немного времени?
— Конечно. Присаживайся.
— Я тебя долго не задержку... Знаешь... Ты видел газету?
— Да.
Сверкер кивнул и поднялся. Подошел к окну, выглянул на Большую площадь. Там теснились машины, сновали в рождественской суматохе люди, дети играли в снежки и автобусы с трудом пробивали себе дорогу.
— Да, — повторил он.
— Ты ведь кое-что подумал, а?
Сверкер не обернулся.
Ханс положил ногу на ногу, закурил сигарету и выпустил дым.
Руки у него дрожали, под глазами были черные круги. Казалось, он не одну ночь провел без сна.
— Я только хотел тебе сказать, что это не я.
Сверкер по-прежнему стоял к нему спиной.
— В тот вечер ты пошел с ней, — сказал он тихо. — Ты был одним из тех, кто последним видел ее в живых.
— Но не самым последним. Одним из них. Когда я ушел, она была жива. С ней все было в порядке.
Сверкер едва заметно кивнул.
— Ты мне веришь?
— Полиция у тебя была?..