Баловни судьбы
Шрифт:
Линия железной дороги, устремившаяся на юг, шла мимо озера, где располагался водный стадион под названием Кальбадхюсет.
Школа плавания работала вовсю. Люди постарше тренировались в больших бассейнах на дорожках с многообещающими отметками: золотые мастера, серебряные мастера, бронзовые мастера, железные мастера, кандидаты в мастера. Пловцы помоложе претендовали на серебряные и бронзовые отметки. Самые юные беспорядочными рывками, стараясь повыше держать нос над водой,
Совсем маленькие бултыхались на мелководье с надежными надувными кругами и подушками.
Шли занятия утренней группы. На галерее отрабатывали движения всухую. Зато в тепловатой воде не оставалось ни одного сухого чубчика.
Два мальчика выбрались из неглубокого бассейна и стали гоняться друг за другом. С криками и воплями они носились вокруг бассейна, и тренер прикрикнул на них, чтобы утихомирились. Тогда они бросились в кабинку и начали бороться.
Потом один вырвался и стал кидать в другого одежду, схватил деревянный башмак и швырнул. Башмак ракетой пронесся над бассейном, со звоном влетел в окно другой кабинки и скрылся из глаз.
Наступила тишина.
Тренер посмотрел на дырку в стекле и на мальчишек, которые стояли пристыженные, красные, готовые провалиться сквозь землю, неторопливо вылез из бассейна, торжественным шагом приблизился к провинившимся.
Мальчик, бросивший башмак, заплакал, и разгневанный тренер смягчился.
— Подберите стекла, — сказал он. — Люди могут порезаться. Да смотрите, чтобы ничего не осталось.
— А...а... мой башмак... Он там, в кабинке, — всхлипывал мальчик.
— Ладно. Пойду возьму ключ и отопру. Заберешь свой башмак. А сейчас хватит реветь. Подбирайте стекла, да будьте осторожны, не пораньтесь.
Тренер покачал головой и пошел в контору.
И словно восстановилось прерванное течение жизни: снова послышались всплески воды и испуганные возгласы.
Тренер вошел в контору.
Девушка, продававшая билеты, металась по комнате и ворчала.
— Ну, что у тебя стряслось?
— Обокрали.
— Опять?
— Опять! И почему, черт возьми, человеку нельзя пожить спокойно...
— Что стащили на этот раз?
— В том-то вся и штука. Украли не так уж много... Гляди...
Тренер осмотрелся. Оконная рама была выломана. Под стеклом аккуратными рядами лежали плитки шоколада и радужно яркие пакетики карамели «Япп», «Дайм», «Скотте», «Вальнет».
— Не видно, чтобы тут что-то стащили, — сказал он с недоумением.
— Ну да. Всего лишь коробку шоколада.
— Непонятно. Обычно выносят все подчистую.
— То-то и оно. А ты зачем пришел?
— Мне нужен ключ от пятнадцатой кабины. Мужской.
— Возьми...
Он повернулся к доске и протянул руку. Вот так так! Ключа на месте нет.
— Может, кабина сдана?
— Нет. Разве ключ
— Нет.
— Странно...
— А запасного у тебя нет?
Девушка выдала запасной ключ, и тренер ушел.
Юные правонарушители, раскрасневшись, собирали осколки и весело перекликались с приятелями.
— Ну, как дела? — спросил тренер.
Он отпер дверь кабины, распахнул ее и хотел войти.
И замер на пороге.
На полу лицом вниз лежал мальчик. Рядом валялись две пустые водочные бутылки и ворох оберток от шоколада.
Тренер нагнулся над мальчиком, перевернул его на спину.
Мальчик не подавал признаков жизни.
Кое-кто из учеников успел заглянуть в кабинку, и новость с быстротой молнии облетела всю школу. Наступила полная тишина. Ни всплеска, ни голоса.
Тренер заметил на шее у мальчика цепочку с биркой.
Еркер Ваденшё. И дата рождения. Мальчику было шестнадцать лет. Адрес его тоже был указан.
Но тренер не стал звонить его родителям. Он набрал номер полиции.
— Стур! — рявкнул селектор с такой силой, что все подпрыгнули. — В чем дело?
— Это Макс из охраны порядка. Патруль привез на пункт «скорой» паренька. Его нашли в бессознательном состоянии в кабинке в Кальбадхюсет. По-видимому, алкогольное отравление. Интересно, что в кармане у него ребята обнаружили украшения. В том числе кольцо, на котором выгравировано имя Линнея...
— Линнея?
— Ну да. Я подумал про Линнею Нильссон... Помнишь, ограбление квартиры.
— Вот так штука! — воскликнул Элг.
25
Моника покачала головой, и Бу Борг вздохнул.
— Ни к чему это, понимаешь, — втолковывала она ему.
— Но...
Появился Стюре Магнуссон, и Борг замолчал.
— Все здесь ошиваешься? — поинтересовался Стюре.
— Как видишь.
Стюре подошел к полкам с комплектами газет и стал рыться в пухлых кипах. Он пыхтел и отдувался. Борг, покусывая нижнюю губу, созерцал его спину. Моника смотрела на крышку письменного стола и крутила на пальце кольцо. Вошла Бритт. Борг снова вздохнул.
Не везет, так не везет, подумал он.
— Между прочим, ты неплохую статью написал, — буркнул Стюре.
— Рад, что тебе понравилось...
— Надеюсь, в Нюхеме наведут порядок.
Он нагнулся над развернутой подшивкой, бормоча что-то невнятное, потом потянулся за ножницами и стал вырезать рекламу.
— Так я и знал, — сказал он. — Конечно, перед рождеством...
И опять забормотал что-то себе под нос.
— О каком порядке речь? — спросил Бу и сделал затяжку.
— Чего?