Баловни судьбы
Шрифт:
— Хм...
Некоторое время они ехали в молчании.
На Большой площади стояло несколько автобусов. Посреди площади на краю фонтана сидели какие-то мужики и передавали из рук в руки бутылку. По тротуару проходили одинокие любители вечерних прогулок. С визгом промчалась машина раггаров.
— Прут напролом, — сказал Маттиассон.
— Да-а.
— Хорошо, что с ребятами и этой женщиной все разрешилось так быстро и безболезненно, — сказал Маттиассон и почесал за ухом.
— Да, для нас... Не хотелось бы совать нос не в свое дело...
Маттиассон вздохнул.
— Откуда ж тебе знать...
— Если б знал, я бы кое-когда придержал язык.
— Ерунда, — отмахнулся Ульф. — Это больше жена. Она верующая и бегает по ихним собраниям до одурения. А я так, ради мира в семье. В общем-то, я не... не такой уж богобоязненный.
— Мир в семье? Но ты мог бы последовать примеру Валентина...
Ульф бросил на него взгляд.
— Да нет, — сказал Сикстен. — Я пошутил.
— У меня и в мыслях никогда не было разводиться. Да я и не знаю, возможно ли это. По-моему, у них развод не разрешается.
— Кстати, из-за чего развелся Валентин?
— Понятия не имею. Я никогда не спрашивал. Считаю, что это не мое дело.
Так в полиции считали все, потому никто и не знал, из-за чего Карлссон разошелся с женой.
33
Стефан Элг сидел в последнем ряду. Он поглядывал на часы и думал, когда же наконец начнут собрание. Думал, успеет ли он встретить Сагу. Его жена пошла в кино, и они договорились, что он постарается ее встретить. Тогда они смогут прогуляться до дому пешком, по вечерней прохладе. Но тут ему вспомнился один вечер, и он прикусил нижнюю губу. С месяц назад он увидел жену прогуливающейся с другим мужчиной. Мужчиной, который, как ему известно, к Саге очень неравнодушен.
Он ничего не сказал ей. И никогда больше не видел их вместе. Но эта картина сидела в нем, как заноза.
Вот Валентин избавлен от таких забот, думал Элг. От подозрений или переживаний из-за предполагаемой неверности.
Он посмотрел на Валентина Карлссона, который украдкой сунул в рот очередную порцию табаку.
— Где же, черт возьми, остальные? — шепнул Элг.
— Придут, — сказал Валентин.
И точно, несколько минут спустя появились Сикстен Валл и Ульф Маттиассон.
— Теперь не хватает только Фрица, — сказал Стефан.
— Он забыл, вот увидишь, — ухмыльнулся Сикстен.
— Нет. Кэти напомнит и отправит его...
— Ты думаешь? — сказал Ульф, оглядывая собравшихся.
Бу Борг тоже сидел тут, среди прочих.
34
Незанятых мест было много.
Ханс Линдстрём стоял впереди вместе со Стюре Магнуссоном и Стеном Эстом и смотрел на входящих в зал.
Он узнал
Стен пересчитал собравшихся.
— Одиннадцать человек, — сказал он.
— Какого черта здесь делает полиция? — удивился Стюре и кивнул на мужчин, занявших стулья у задней стены.
— Черт их знает, — сказал Ханс. — А впрочем, пускай послушают.
— Да, пожалуй, не стоит выкидывать их отсюда, — согласился Стюре.
— Хотя очень бы хотелось, — сказал Стен.
Стен и Стюре были свояками. Обычно их называли «братья Бобры». И не только из-за имен.
Ханс прокашлялся.
— Что ж, господа, я рад приветствовать вас, всех, кто сегодня пришел сюда. А также представителей полицейского корпуса. Мы созвали это... собрание, чтобы поговорить о проблеме, которая встала перед нами здесь, в Нюхеме, и о том, что мы могли бы предпринять в этом отношении. Так что даже хорошо, что здесь присутствует полиция. Им придется держать ответ.
— Начинается, — шепнул Стен.
— Хм-м, — пробурчал Валентин.
— Для начала, пожалуй, выберем председателя, — сказал Ханс.
— Предлагаю Ханса Линдстрёма! — выкрикнул Стюре и сел на один из стульев впереди.
— Поддерживаю! — отозвался Стен и сел рядом.
— Есть другие предложения? — спросил Ханс.
Никто не успел и рта раскрыть, как Стюре снова выкрикнул:
— Подведем черту!
— Поддерживаю! — сказал Стен.
— Так будем считать, что вы доверили мне вести собрание? — спросил Ханс.
— Да! — в один голос ответили Стен и Стюре.
Справедливости ради следует добавить, что было еще несколько голосов в поддержку этой кандидатуры,
— Ладно, — сказал Ханс. — Да, поскольку здесь присутствует полиция, может быть...
Стефан вздохнул и подумал, что время остановилось навсегда.
Ему было не по себе. Наверное, оттого, что в помещении было жарко и душно. Ему хотелось домой. Во всяком случае, надо вовремя попасть к кино.
Он знал, что в Нюхеме проживает около тысячи человек круглым счетом. И только одиннадцать — вместе с ними тремя четырнадцать — пришли на собрание. Это говорит об отсутствии горячего интереса к данному вопросу.
Сообщение Ханса обо всем, что происходит в Нюхеме, он слушал вполуха. Избиения, изнасилования, кражи со взломом, ограбления. Он отдавал себе отчет в том, что положение весьма прискорбное, но не склонен был согласиться, что во всем виновата полиция.
Он слышал, как Стюре Магнуссон рассуждал о проживающих в Нюхеме нежелательных элементах, которые чинят безобразия и создают проблемы для честных граждан.
— У нас живут иностранцы, которые находятся в Швеции уже бог знает сколько лет и не удосужились даже научиться говорить по-шведски, чтобы можно было хоть понять, что они бормочут! — возмущался Стюре. — И этот народ будет осенью голосовать на выборах в муниципалитет... Впрочем, к нашему вопросу это не относится...