Бамбук шумит ночью
Шрифт:
С утра к нам присоединился переводчик — молодой, худощавый, с быстрым и умным взглядом. Зовут его Си Мон Чампасит. Он из народности лаолум, родился во Вьентьяне. Мы называем его Симон, хотя имя Си Мон не имеет ничего общего с французским. Выговариваемое по-лаосски, с определенным ударением, оно означает «красочный, цветной».
Мы выехали лишь после полудня. Сначала — сумасшедшая езда на машине по участку дороги, сплошь изрытому воронками от бомб. И снова так немилосердно трясет на выбоинах, что с трудом хватаешь воздух и некогда любоваться окружающим пейзажем, хотя тебе и выпал редкий случай увидеть его днем, под лучами солнца. Затем долгий пеший марш через джунгли, по узким тропинкам, прорубленным в непроходимой чащобе длинными ножами, похожими
Пока что вокруг тихо и спокойно. Но по опыту Вьетнама я хорошо знаю, что в любую минуту эта тишина может быть разорвана пронзительным воем и гулом американских бомбардировщиков. Мгновенно, внезапно, по-разбойничьи они могут выскочить из-за ближайших гор и начать сеять разрушение и смерть. Поэтому надо торопиться использовать те минуты, когда их нет. И я обращаюсь к солдатам:
— Расскажите, друзья, об одном из последних боев.
Мы с Богданом достаем блокноты. Солдаты сели вокруг нас, некоторые опустились на корточки. Все они довольно молоды: средний возраст — двадцать три года.
Самому старшему — лет тридцать, самому юному — пятнадцать. Командир рассказывает:
— В один из последних декабрьских дней американцы бросили против нас сорок пять реактивных самолетов типа Ф-101 и Ф-105. Атака началась около шести часов утра. Но сначала нас выследили разведывательные самолеты АД-5. Они сбросили дымовые ракеты, которые указали остальным направление атаки. Одна из таких ракет упала примерно метрах в пятидесяти от наших орудий. И тут мы увидели самолеты, появившиеся из-за облаков дыма. Бомбежка и обстрел из бортовых пулеметов длились почти до полудня…
Во время рассказа офицера Патет Лао мне почудилось, что я слышу знакомые звуки: быстрый перестук пулеметов, взрывы контейнеров с шариковыми бомбами… Вблизи нас воронки — следы тяжелых фугасных бомб и обычных «полутонок». Но снова звучит голос командира:
— Первую атаку мы отбили. Один самолет был уничтожен, три повреждены. Мы вели бой при ослепительном сиянии солнца, которое било нам прямо в глаза и затрудняло прицельную стрельбу. Бой был такой ожесточенный и яростный, что окрестное население, следившее за схваткой, думало, что от нас не останется и следа. А у нас даже никто не погиб, лишь несколько бойцов были легко ранены. Трудно передать, как мы радовались, когда над американскими самолетами вдруг вспыхивало губительное пламя…
Тропа ведет нас сквозь густые заросли. Окружающий пейзаж кажется осенним, хотя сейчас весна. Весна в Лаосе — это сильные ветры, проливные дожди, внезапные бури.
Между скалами приютился бамбуковый барак на сваях. Возле него — несколько человек среднего возраста. Знакомимся. Достаточно бросить беглый взгляд на наших собеседников, чтобы угадать в них кадровых военных.
Мы на территории Военной академии Патет Лао. Она носит имя героя, борца за освобождение Лаоса — Коммадана. Вы можете спросить: а где находится эта академия? Скажем заранее: кхоум лап — военная тайна. Словом, где-то в глубине джунглей, среди гор, в пещерах… Нам с Богданом сразу же захотелось услышать что-нибудь о жизни Коммадана, и мы просим рассказать о нем наших хозяев.
— Вы узнаете о нем многое, — улыбаются наши собеседники. — Но, может быть, вы сначала осмотрите наше хозяйство?
Совет правильный. Надо использовать хорошую погоду и временное затишье, чтобы сфотографировать эту удивительную военную академию. Здесь нет аудиторий — их заменяют гроты. Да, гроты и пещеры, созданные природой, с многочисленными коридорами, уходящими в глубь скал.
Вырубленные в монолите ступеньки ведут нас в одну из пещер, где вскоре состоится наша встреча с курсантами. Густая листва могучего дерева с непереводимым названием би нанг ниприкрывает вход в пещеру. Подземное помещение делится на две части. В одной — рядом со столбиками белесоватых сталагмитов, около серых каменных стен — несколько походных коек, нары из неструганых досок, топчаны, термосы и ящики. В другой части — ряды скамеек. Перед ними — стол и обычная черная классная доска. Это зал собраний и аудитория.
Идем в глубь подземелья, включив электрические фонарики. Под ногами поскрипывает гравий. Перед нами полукруглая пещера. В центре ее сталактиты образовали стеклянную гору, напоминающую величественный орган. Длинные сосульки играют радужными блестками, как только на них попадает луч фонаря.
Учеба в Академии Патет Лао — этом столь нети-личном центре подготовки офицерских кадров, который функционирует в специфических условиях партизанской войны против интервентов и внутренней реакции, — продолжается от шести до двенадцати месяцев. В числе слушателей — представители всех народностей и этнических групп, населяющих Лаос. Но больше всего мео и лаосунгов. У каждого слушателя за плечами многие годы участия в освободительной борьбе. Обучение ведется в трех направлениях: чисто армейском, военнополитическом и, если так можно сказать, квартирмейстерском, то есть военно-хозяйственном. Методы учебы тесно связываются с обстановкой в стране и условиями войны.
Мы беседуем с офицерами из числа руководящего состава академии: Сомсахом, Соуфаном и Кхамми.
— У нас давние традиции освободительных войн, — говорит один из офицеров. — В первой половине этого столетня, когда французским колонизаторам уже казалось, что они полностью овладели нашей страной, в Лаосе то и дело вспыхивали бунты и восстания. Особенно непримиримыми оказались жители плоскогорья Боловен в Южном Лаосе — лаотхынги. Долгих двадцать семь лет они не складывали оружия! Самое большое выступление против французских колонизаторов произошло весной тысяча девятьсот десятого года: оно получило широкий резонанс и поддержку среди населения страны. Во главе повстанцев тогда находился умный и опытный предводитель Онг Кео.
Когда потерпели фиаско все способы усмирения бунта, колонизаторы прибегли к методам провокации и предательства. Они послали в штаб Онг Кео своего парламентера. Были определены условия встречи лаосского предводителя с французским колониальным резидентом Фендлером для предварительных переговоров.
Этот Фендлер долгое время жил в Лаосе, знал местпые обычаи, суеверия и «табу». Все лаотхынги — очень честные люди, и они никогда не нарушают данного ими слова. Соглашаясь на переговоры с французским резидентом, Онг Кео никак не предполагал, что его заманивают в ловушку. Разумеется, он был весьма осторожен и предупредил парламентера, что приедет на встречу с охраной. В присутствии эскорта Онг Кео и Фендлер проверили друг друга, чтобы убедиться, что никто из них не таит оружия. Дальнейшие же переговоры должны были проходить без свидетелей. Казалось, были приняты все меры предосторожности…