Банда
Шрифт:
— Следы?! — вскрикнул Анцыферов. — А говоришь, ничего не обнаружено! Значит, что-то все-таки есть?
— А! — Пафнутьев махнул рукой. — Следы от протектора.. Тянулись, тянулись эти следы и вдруг пропали. Будто это был небольшой самолет, замаскированный под мотоцикл. Наш Худолей излазил, исползал на брюхе весь этот злосчастный переулок, отснял целую пленку, но, боюсь, толку не будет. Опросили местных жителей... Там частные домики, вроде должны были что-то видеть... Не видели. В двух домах мотоциклы, но не те. Во-первых, чистенькие, один вообще в смазке, а что касается второго...
— Твои соображения? Что намерен делать?
— Пойду
— Я спрашиваю, что ты намерен делать по этому происшествию, — холодно сказал Анцыферов, давая понять, что шутить не время и обедать тоже рановато.
Пафнутьев помолчал в полнейшей растерянности, пошевелил в воздухе пальцами, посмотрел на Анцыферова беспомощно и обреченно.
— Что делать... Медэкспертиза должна заключение прислать... Почитаем, ознакомимся... Снимки со следов протектора надо изучить, вдруг мелькнет счастливая находка.. А? — он вопросительно посмотрел на прокурора. — А потом — личность убитого, круг друзей, знакомых, возможная причина убийства... Может, счеты свели с мужиком, может, он где-то повел себя опрометчиво... Ведь так бывает в жизни, правильно, Леонард?
Анцыферов посмотрел на Пафнутьева — ему показалось, что тот попросту потешается над Ним. Но нет, Пафнутьев был серьезен, на прокурора смотрел с надеждой, ожидая, видимо, одобрения.
— И все? — нетерпеливо спросил Анцыферов. — И это все, что ты можешь предложить? Маловато, Паша.
— Ну, так уж и мало! Скупишься, Леонард. — Я вот еще о чем подумал, мне вот еще что показалось...
— Ну? Слушаю тебя!
— Чтобы попасть в движущуюся цель с мотоцикла, который, в свою очередь, сам движется... Тут ведь сноровка нужна! Вот так, с бухты-барахты... Нет, Леонард, это подготовленные люди. И два заряда всадить в грудь...
— Откуда ты знаешь, что именно в грудь, что два заряда? — с подозрением спросил Анцыферов.
— Так ведь ты сам мне и сказал!
— Ну... Я сказал предположительно, — смешался прокурор. — Просто допустил такую возможность...
— Да? Ну, ладно... А то мне показалось, что ты уже все разузнал, чтобы облегчить расследование... — Пафнутьев разочарованно развел руками. — Но не волнуйся, Леонард! Прошло всего два часа после преступления. И уже есть первые впечатления.
— Да и впечатлений у тебя маловато. Не знаю даже как быть... Ты, Паша, должен знать, что это дело для тебя — счастливый шанс... И ты должен его использовать. Я всегда верил в тебя, всегда знал, что ты способен...
— Леонард! — перебил Пафнутьев. — Ты не волнуйся. Все образуется. Или уже дергать начали?
— Начали, Паша.
— Откуда?
— Не будем об этом. Выстрелы много шуму в городе наделали. Знаешь, какие слухи? Перестрелка, мафия, трупы, невинные жертвы среди прохожих...
— Скажи, что подключил лучшие силы.
— Да уж лучшие, — хмыкнул Анцыферов. — Лучше не бывает...
— А чего ты так? — обиделся Пафнутьев. — Сомневаешься — отдай дело Дубовику.
— Поздно отдавать. Я уже оповестил, что ты занимаешься. Ладно. Встретимся вечером. Не уходи, пока со мной не встретишься, понял? Да, с оперативниками все в порядке?
— Отличные ребята, — серьезно сказал Пафнутьев. — С ними можно горы своротить.
— Давай, Паша. Не подведи, — и Анцыферов снова потянулся к телефону.
Вернувшись в свой кабинет, Пафнутьев увидел, что Дубовик продолжает допрос. Женщина уже не рыдала, да и никто не сможет
— Да, — обратился он к Пафнутьеву и голос его тут же сделался самым обыкновенным, как у актера, который, отыграв на сцене что-то очень трогательное, прошел за кулисы и попросил воды. — Тебе звонили из милиции, от дежурного. Что-то связано с сегодняшним убийством. Спросили, кто им занимается... Я скрывать не стал, назвал тебя... Что бы это значило, а, Паша?
— Разберемся, — Пафнутьев быстро набрал номер дежурного. — Здравствуйте. Пафнутьев из прокуратуры. Выполняю ваше указание — звоню.
— Привет... Тут вот какое дело, — голос у дежурного звучал замедленно, будто он в это время что-то искал на столе. — Тут вот какое дело... Пришла ориентировка по поводу утреннего убийства. Некого Пахомова, якобы, застрелили... Я заступил на дежурство утром, два часа назад... И вижу в журнале запись...
— О чем запись? — нетерпеливо спросил Пафнутьев.
— Вот, слушай... Приходил какой-то Пахомов, тот самый или нет тебе судить... Приходил и оставил письмо на имя начальника. Указано и содержание письма — гражданин Пахомов опасается за свою жизнь, о чем заблаговременно ставит милицию в известность. Подпись, дата, время и все такое прочее. Это тебе интересно?
— Где письмо?
— Передано начальству. Как и положено.
— Сейчас оно у секретаря?
— Вряд ли, уже у Колова. Она все ему передает.
— Кто дежурил?
— Этот... как его... Вахромеев. Сегодня отдыхает. Дрыхнет, надо понимать.
— У него есть телефон?
— Нету. Где-то на частной квартире со своей бабой живет. Хотя нет, подожди... Вот подсказывают — поженились они месяца три назад. Так что он, скорее всего, с женой... Но долго женились, все квартиру искали, по уголкам мыкались, чуть ли не в парке на скамейке тешились... Вот ребята подсказывают — даже в нашей камере изредка ночевали. Когда она свободна была, конечно. Но иногда и нарочно выпускали нарушителей... Если они были не очень опасны. Голь на выдумки хитра, а? Вот ребята подсказывают — в рафике летом ночевали... Не представляю, как там можно устроиться... Ребята вот смеются, не самый худший вариант, а, Паша, как считаешь? Тут у нас один старшина такое устроил, такое устроил, что ум меркнет. Представляешь...
Пафнутьев положил трубку и рванулся к двери.
— Я в милицию, — успел он бросить Дубовику. В дежурке все еще стоял хохот — неожиданно возникшая тема получила продолжение и свободные от выездов милиционеры наперебой припоминали, как кому приходилось преодолевать жилищные сложности.
— А Жорка Шестаков до чего хитрый оказался, до чего сообразительный! Как только дежурство сдал, подружку под мышку и на вокзал. А там у него с бригадирами поездов дружба — раньше в железнодорожной милиции работал. Садятся в мягкий вагон, в двухместное купе и всю ночь едут. Просыпаются в Ленинграде, Днепропетровске, Казани, Симферополе, знакомятся с местными достопримечательностями, мороженое кушают, винцом балуются. А вечером на вокзал. И снова в отдельное купе, и снова ночь вдвоем. А мы все удивлялись — что такое, почему после смены не можем Шестакова найти для сверхурочного дежурства! А попробуй найди его, если он за тысячу километров на Черном море балдеет! Отдохнувший возвращается, посвежевший, весь довольненький! Не Жорка, а самовар тульский!