Бархатный ангел
Шрифт:
И вот так самосознание вернулось.
— Это… не то, чего я ожидала, — говорю я, указывая на сад, который нас окружает.
— Вот в чем суть, — говорит он. — Я хотел сделать что-то другое с пространством, что-то, что противоречит дому.
— У тебя получилось, — говорю я ему. — Это захватывает дух.
— Голодная?
— Не совсем.
Он игнорирует это и все равно ведет меня к столу. В корзине между нами уже есть теплый хлеб и два маленьких серебряных клоше по обеим сторонам стола.
Я
До меня доносится запах тыквы и чеснока, и внезапно меня охватывает голод.
— Ты весь день ничего не ела, кроме мороженого, — говорит он с понимающей ухмылкой. — Так что давай.
— Можешь прожить час, не командуя мной? — Я щелкаю, автоматически опуская ложку.
— Это не властность, когда я знаю, что для тебя лучше.
Я смотрю на него. — Ух ты.
Он одаривает меня прохладной улыбкой, от которой мои яичники немного танцуют. Господи, женщина, корю себя, возьми себя в руки. Мое единственное утешение в том, что он не может читать мои мысли… Надеюсь.
— Это правда.
— Ты не можешь быть таким высокомерным.
— Это вызов?
Я хочу воздержаться от того, чтобы съесть даже кусочек, просто назло ему, но суп пахнет чертовски вкусно. И он прав — я не ела весь день.
К тому же, играя хорошо, это весь смысл сегодняшнего вечера. Мне нужно быть самой приятной собой, чтобы увидеть, будет ли разница между тем, что он скрывает от меня, и тем, что он честен.
Я кладу в рот ложку супа и вздыхаю. — Черт, это хорошо.
Он улыбается, и только тогда сам пробует суп. — Немного соленый.
— У тебя невозможные стандарты.
— Всегда.
Я допиваю половину супа, ожидая, что он что-нибудь скажет. Но это не так. Он просто наблюдает за мной тем спокойным, задумчивым взглядом, который заставляет меня чувствовать себя одновременно и польщенной, и смущенной.
Никто в моей жизни никогда не смотрел на меня так.
— Так… что нового? — Я спрашиваю. Это странный вопрос, и он звучит неправильно, но я не могу взять его обратно сейчас.
— Что нового? — повторяет он.
— Э, да. Прошло несколько недель с тех пор, как мы виделись в последний раз, — говорю я, пытаясь привнести в разговор хоть какую-то нормальность. — Мне просто интересно, есть ли что-то новое, я не знаю… события.
Он обдумывает это на мгновение. Не могу понять, подозрительный он или просто запутался.
— Есть что-то конкретное, о чем ты хотела бы меня спросить, Камила?
Я стискиваю зубы и напоминаю себе, что нужно вести себя хорошо. Я должна была знать, что Исаак не из тех людей, которых можно вовлечь во что-либо против его воли.
Разговор окончен.
— Нет, — бормочу я, сосредоточившись на своем супе. —
Как только мы закончили, внезапно материализовались два официанта и унесли наши тарелки с супом.
— Откуда они вообще взялись?
— Там же, где и ты.
Я хмурюсь. — Нести все эти подносы и тарелки вверх по винтовой лестнице кажется немного непрактичным.
Исаак улыбается. — По ту сторону стены стоит кухонный лифт.
— Ох. В этом есть смысл. Но как они узнали, что придут в нужное время?
— У меня есть кнопка, которую я нажимаю, когда они мне нужны.
— Господи, — выдыхаю я. — Что за жизнь.
Он склоняет голову набок. — Ты кажешься завистливой.
— Нет, — сразу отвечаю. — Совсем не завидую. Просто пытаюсь понять, как живут некоторые люди.
— В поместье ты казалась довольно удобной, — отмечает он.
— Знаешь, если ты собираешься вести себя отвратительно всю ночь, я лучше поем одна в своей комнате.
Он ухмыляется и машет рукой, когда перед нами ставятся свежие бляда. Я чувствую запах мяса, поднимающийся из щели под серебряной крышкой, и у меня мгновенно текут слюнки.
Мгновение спустя официанты снимают крышки, чтобы показать телячью голень с жареными овощами, карамелизированным луком и соусом из красного вина.
— Спасибо, — говорю я официантам, когда они исчезают в ряду с нарциссами.
Они не отвечают.
— Дружелюбная компания, — саркастически бормочу я, когда они уходят.
— Они профессионалы, — отвечает Исаак.
— Это правда, что ты здесь много развлекаешся? — спрашиваю я, врезая себе голени. Он спадает с кости, как теплое масло.
— Иногда, — говорит он, пожимая плечами. — Я бы не сказал, что часто.
— Похоже на странное место для деловой встречи.
— Почему это?
— Просто это кажется очень… женственным.
Он склоняет голову набок. — Из-за цветов?
— Ну…
Он криво улыбается мне, что делает его мальчишеским. — Я удивлен тобой, Камила. Цветы не обязательно означают женственность. А даже если и так, то это всего лишь искусственная конструкция, предназначенная для закрепления гендерных стереотипов, которым не должно быть места в современном прогрессивном обществе.
Я действительно краснею. Потому что, кроме того, что дразнит меня, он еще и совершенно прав.
— Я имела в виду только то, что это больше подходит для соблазнения, чем для деловых сделок.
— Соблазнение? — повторяет он. Я мгновенно сожалею о своих словах. — Думаешь, я привожу сюда женщин, чтобы соблазнять их?
— Неважно. Забудь, что я что-то сказала.
— Я женатый человек, — отмечает он.
Я смотрю на него. — Прекрати это.
Он усмехается. — Это тебя беспокоит?