Бархатный ангел
Шрифт:
— Ты нарядился для меня, — замечаю я. — Я польщен.
— Где она?
— В моей спальне.
Максим не упускает смысла. Он стискивает зубы, и его глаза полны гнева. — Где она на самом деле?
Я улыбаюсь немного шире. — С чего ты взял, что я лгу?
Он благоразумно решает оставить эту тему. Правда это или нет, теперь от борьбы со мной ничего не выиграешь. Особенно, когда он полностью в меньшинстве.
— Богдан, — говорю я, указывая брату вперед. — Обыщи его.
— Это уже сделано, — рычит Максим.
—
Он снова стискивает зубы, но опять ничего не говорит. Он вынужден стоять там и широко раскинуть руки, пока Богдан проверяет его на наличие оружия.
Богдан требует больше времени, чем нужно, и, закончив, толкает Максима в спину, так что мой двоюродный брат, спотыкаясь, кидается ко мне.
— Я ожидал, что ко мне будут относиться с уважением, когда я пришел сюда, — хмурится Максим. — Но я полагаю, этого было слишком много, чтобы ожидать от кого-то вроде тебя.
Прежде чем я успеваю открыть рот, Богдан вцепляется Максиму в горло, выворачивая его сзади в удушающий захват.
— Послушай меня, ублюдок: тебе повезло, что ты еще не умер. У моего брата был ты. Он оставил тебя в живых, потому что ты заключил джентльменское соглашение. Он выполнил свою часть сделки, даже когда ты этого не сделал.
К его чести, Максим остается спокойным и собранным. — Ты ожидаешь сочувствия после того, что твой отец сделал с моим?
— Сколько еще ты собираешься прятаться за действиями мертвецов? — требую я, мой голос заглушает все остальные. — А разве это уже имеет значение? Мой отец умер, как и твой. Единственное, на что мы можем претендовать, — это на наши собственные действия.
Максим качает головой. — Избавь меня от лекции. Я здесь, чтобы увидеть свою невесту.
Слова определенно собственнические, но более того, они предназначены для гнева. Я иду вперед и хватаю Максима за воротник.
На этот раз страх мелькает в его глазах. Я наслаждаюсь удовлетворением от того, что вижу его у себя под гребаной ногой.
— Она больше не твоя невеста, — напоминаю я ему. — Она моя чертова жена. — Я поворачиваю его и толкаю вперед. — Продолжай идти, пока я не скажу тебе остановиться.
Он оглядывается через плечо. — Ты обещал мне безопасность.
— Я? Я не могу вспомнить. Моя память приходит и уходит.
Его плечи напрягаются. — Если я не вернусь через два часа, мои люди нагрянут на территорию и убьют каждого гребаного человека на территории.
— Если я решу убить тебя, Максим, твой труп превратится в пепел на ветру к тому времени, когда твои люди доберутся до чертового почтового индекса.
— Ты действительно пойдешь против своего слова?
— Ты ждешь от меня чего-то, чего сам не придерживался?
— Я пытался отомстить за смерть отца, — целует он.
— Ты сделал это, убив моего отца, — напоминаю я ему.
— Это будет неправильно, пока
— Господи, только не снова эта хрень, — говорю я, закатывая глаза.
Он спотыкается по пути к ангару, и я безудержно смеюсь. Ублюдок может только рычать на меня, создавая иллюзию превосходства, хотя я могу видеть сквозь фасад.
Он не хочет показаться слабым передо мной и моими людьми.
Вероятно, это еще одна из причин, по которой он согласился на все мои условия. Помимо того, что он заслужил аудиенцию у Камиллы, он надеется восстановить свою репутацию в глазах самых важных мужчин.
Важно, чтобы твои мужчины уважали тебя. Но абсолютно необходимо, чтобы твои враги уважали тебя.
Я подталкиваю его к маленькому сараю рядом с ангаром. Это единственная комната, которую я использовал для разных целей на протяжении многих лет.
Иногда он служит ячейкой для удержания врага. В других случаях это место для хранения, когда мы перемещаем продукты с высоким уровнем риска на черном рынке.
Сегодня это будет место встречи Максима и Камилы.
Я открываю дверь и жестом приглашаю его войти.
— Ее здесь нет, — подозрительно говорит он. Он не хуже меня знает, что большинство мужчин, входящих в эту комнату, никогда не выходят оттуда живыми.
— Сейчас я пойду за ней, — говорю я ему. — Но прежде чем я это сделаю, я хочу знать одну вещь.
— Какую? — подозрительно спрашивает Максим.
— Чего ты надеялся добиться, придя сюда сегодня? — Я спрашиваю.
Он долго молчит. — Все эти годы ты был достойным противником, Исаак, — говорит он, поворачиваясь спиной к двери.
— Хотел бы я сказать то же самое.
Он решает игнорировать это. — Я могу понять, почему ты считаешь себя лучшим лидером. Но у тебя есть преимущество передо мной. И я не собирался позволять этому продолжаться. Так что, конечно, я поджал Камилу. Можешь притвориться, что она просто способ примазаться ко мне. Но ты забываешь, кузен: мы выросли вместе. Насколько ты знаешь обо мне, столько же я знаю о тебе.
— Твоя точка зрения?
— У меня есть история с Камилой, которую ты не можешь трогать. Я был с ней долгое время.
Я киваю, когда кусочки соединяются. — Ты думаешь, что сможешь убедить ее уйти с тобой.
— Она злится на меня. Это понятно. Но чувства остались.
— Не проецируй на нее свое душевное состояние, — огрызаюсь я. — Даже если она была в этом месте однажды, ее больше нет.
В глазах Максима мерцает сомнение. Он беспокоится, что переоценил чувства Камилы к нему.
— Значит, тебе не о чем беспокоиться?
Я улыбаюсь, но не могу не быть впечатленным. Он идеально манипулирует ситуацией, так что я не могу уклониться от вызова, который он бросает. Если я отменю встречу сейчас, я буду выглядить трусом.