Барвенково – Сталинград. Цена хрущёвской подлости
Шрифт:
А между тем, так же, как и молодая советская власть вынуждена была пользоваться военспецами, так и уже более зрелая предвоенная государственная власть Советской России нуждалась в хорошо обученных офицерах и генералах, причём обученных уже в советских военных академиях.
Сталин запрещал, насколько, конечно, мог это сделать, рубить с плеча. Но закон жизни таков, что зачастую получается по пословице – когда лес рубят, щепки летят.
Он хотел, чтобы меньше было щепок.
Ивлев мог себе представить, каково сейчас Сталину. Мало того, что страна в напряжении из-за жестокой агрессии, мало того, что напрасно потеряны в сорок первом и люди, и территория, потеряны в силу предательства и лишь иногда не компетенции некоторых командующих, нет кадров, тех кадров, на которые можно было бы опереться. Вот и вынужден Сталин тасовать тоненькую колоду.
Сложно, очень сложно понять, кто и чем дышит. Не менее сложно и службе Сталинской – личной секретной разведке и контрразведке точно назвать изменников и предателей. Но собирать факты необходимо, ведь любое предательство слишком дорого стоит и слишком большими бедами отзывается.
Радист командирского танка
– Товарищ капитан, сержант Маломуж, разрешите обратиться?
– Обращайся, коль не шутишь, – отозвался своей любимой присказкой командир танкового батальона.
– Прибыл к вам на пополнение…
– Это хорошо. Из госпиталя?
– Нет, – возразил сержант с некоторым оживлением и с гордостью сообщил, – Из авиации. Стрелком-радистом на «пешке».
Он назвал привычное уже на фронте наименование пикирующего бомбардировщика Пе-2.
– И с чего вдруг к нам? Сам попросился?
Комбат был в хорошем настроении и разговорился с новым своим подчинённым.
– Зачем проситься? Я об авиации мечтал, даже в штурманское училище поступил, да вот война… Ну и попал на «Пешку».
– И что же?
– Так вышло… – «Пешка» наша – машина хорошая. Давали врагу прикурить. Моя задача – защита от истребителей. Два пулемёта: вверху – турельный, на 360 градусов бьёт, внизу второй, чтоб враг к брюху не подобрался. Вот так трижды на задания и слетали. Успешно. Сбить никого не сбил, но и не дал «жерикам», истребителям ихним, к нам подобраться. Вроде уже и опыт какой никакой приобрёл. И вдруг прислали к нам лейтенантов молодых, только из училища, да и решил командир полка вроде как обкатать их – послать на задание вместо стрелков. Машин то в полку не хватало. Зря так решил. Нехорошо командира осуждать, тем паче погибшего, но зря. И комэска так считал. Словом, не вернулась наша «пешка» с задания. Сбили её «жерики». Именно «жерики», а не зенитки. Кто знает, что там случилось, только ведь может просто опыта у лейтенанта не хватило, не смог «жериков» отогнать. Ну а дальше уже не знаю, кто решил, только собрали нас, стрелков-радистов, оставшихся безлошадными, и сюда, к вам.
– Ну что ж, у меня как раз радист вышел из строя. Будешь радистом моего командирского «КВ». Знаешь, что это за машина?
– Слышал! Ну так осваивайся. Скоро в наступление пойдём. Смекаешь?
На календаре было 10 мая 1942 года.
– Ну пошли, покажу нашу махину.
Подошли к танку. Один вид его впечатлял. Комбат сказал:
– Вот сейчас покажу тебе твоё рабочее место. Ну и потренируешься как быстро его занимать, и как танк покидать, если что.
Танк стоял в зелёном оазисе. Над головой черёмуховый цвет – рано и споро пришла в сорок втором весна в те края.
Весь следующий день сержант Маломуж осваивал свою новую боевую специальность под руководством опытных танкистов. Вечером комбат задал несколько вопрос. Как что усвоил? А потом объявил.
– Ужин сегодня раньше будет. В двадцать ноль-ноль всем отбой.
– Ну что, стрелок, освоился? – спросил механик-водитель, весёлый, вихрастый паренёк. Да ты не дрейфь, от нашего танка немецкие снаряды отскакивают.
– Что дрейфить? На «Пешке», небось, опаснее. Мам и «жерики» атакуют, и зенитки лупят. А как на боевом курсе, так и отвернуть нельзя. Иначе мимо бомбы пойдут.
Наконец поужинали и улеглись спать. Подняли тогда, когда уж и сам не поспишь. Загрохотало всё вокруг.
– Артподготовка! – сказал кто-то из танкистов. – Так что скоро и мы в дело вступим.
Быстро поднялись. Позавтракали, не спеша. После завтрака небольшая передышка, затем постановка боевой задачи. Собственно, боевой приказ для командиров. Сержантам и красноармейцам кратко… Танковый батальон придан стрелковому полку. Задача – поддержка атаки пехоты.
– По машинам!
Голос командира батальона ворвался в шлемофон.
– Радист… Связь с ротными есть?
– Есть!
– Со штабом полка?
– Устанавливаю…
И ко всем сразу по танковому переговорному устройству (ТПУ).
– Веселей, ребята… Погоним, наконец, немцев. Вон как гудит!
Действительно, артподготовка была в самом разгаре. Ну а после неё… Известно, что. Атака.
Командир стоял, по пояс высунувшись из люка. Ждал.
Ракета… Она взвилась в небо ровно в 7.30. Комбат юркнул в башню и скомандовал:
– В атаку, вперёд!
Теперь всё внимание сержанта на поддержание связи комбата с командирами рот и со штабом полка.
Глянул в триплекс. Впереди в боевой линии танковые роты. За ними стрелковые цепи. Командирский танк за боевыми порядками.
Красиво пошли, как на учениях. Ровные ряды танков, ровные стрелковые цепи. Ещё немного и с криком «ура» ворвутся в переднюю траншею противника.
Перед боевой линией танков выросла стена разрывов. Два танка сразу задымили. Потом ещё один, ещё…
Маломуж не имел времени наблюдать за полем боя, но всё же посматривал в триплекс.
– Тополь, Я, – Тополь первый, – услышал Маломуж голос командира первой танковой роты. – Сильный огонь со стороны рощи. Два танка горят.
– Что там?
– Противотанковая батарея.
– Не вижу её.
По пехоте открыли огонь пулемёты, стали рваться мины.
Цепи залегли. Да что толку то на открытом поле. Град осколков. Нужно броском вперёд.
– «Тополь»! – Я – Донец! Подавить миномётную батареи в балке, – и уточнение координат.
Маломуж только успевал соединять комбата то с командирами рот, что со штабом полка.