Басаврюк ХХ
Шрифт:
За несколько минут упорного буханье в ворота, полковник бросил кольцо. Мы подождали немного, и за дело взялся я. Затем, после перерыва, в ворота застучал Кожух. Думаю, что в душе он надеялся, что хозяева замка давно уже перемерли или направились к более цивилизованных мест, и мы вернемся к своей привычной жизни. Но, по своей привычке, Кожух все дела доводил до конца, и поэтому я был уверен, что он будет стучать, пока все поколения тевтонцев не вылезут из своих гробов, чтобы отцепиться от упрямого кубанца. По крайней мере мы не сомневались, что ни одно войско в мире не принимало этот замок приступом более настойчиво, чем это делал Кожух.
Прошло не менее получаса, пока наконец за стеной нечто загремело, прошло, и со страшным скрежетом над воротами открылось небольшое окошко. Там появилось лицо с огромными седыми усами. Не достаточно вежливо старик заорал:
— Кого там черти несут!
Полковник чрезвычайно вежливо рассказал о выдуманной цель нашего приезда. Старик пристально посмотрел на нас из-под лохматых бровей. Мне показалось, что на нас смотрит оживленный портрет Ницше. Пауза затянулась. Мы уже решили, что старик уснул, или, не дай Бог, умер. Но он неожиданно спросил:
— У вас есть порох?
— Есть.
— Насыпьте на каменный выступление перед воротами горсть праха.
Полковник достал из коробки несколько патронов, расколупал их и высыпал порох на выступление.
— Хорошо, теперь достаньте нож с широким лезвием.
Мы с полковником растерянно переглянулись, потом однажды одновременно посмотрели на Кожуха. Тот пожал плечами — и в руках у него неожиданно, как у фокусника, появился длинный кавказский кинжал в серебряных ножнах. Старик удовлетворенно заорал:
— Воткнет его в ворота перед выступлением так, чтобы в лезвии отбивался порох.
Кожух одним движением всадил кинжал в ворота. В блестящем лезвии я увидел сухую горсть праха и наши искаженные лица.
Сверху послышалось удовлетворенно:
— А теперь смотрите на лезвие и зажигайте порох!
Полковник достал спички и зажег. На мгновение лезвие превратилось в яркое солнце. Я невольно зажмурил глаза.
Через минуту я наконец смог увидеть нечто. Я поднял глаза вверх. Возле окошка наверху уже никого не было. Ворота заскрипели и медленно растворились. Перед нами стоял старик с ружьем в руках. Он облегченно вздохнул, опустил ружье стволом вниз и торжественно объявил:
— Граф Хельмут фон Темпельгофбауер. Заходите, господа, теперь я вижу, что вы люди.
4
Полковник быстро договорился с хозяином о плату за обстоятельную экскурсию и знакомство с залами и библиотекой замка. Мы шли за хозяином по подворью. На минуту у меня появилось сомнение относительно реальности событий последних нескольких столетий. По крайней мере, внутри этого замка время остановилось. Даже старый полувоенное сюртук графа, не говоря о наших достаточно современные костюмы, казался неуместным в этом застывшем царстве средневековья. Видно было, что почти никто не занимался благоустройством замкового хозяйства. Густой зеленый плющ обильно заплетал стены и хозяйственные постройки. Мы прошли мимо готическую часовню и подошли к двухэтажного каменного дома. Над входными воротами было вырезано на латыни:
Ordo domus Sanctae Mariae Teutonicorum…
Граф объяснил:
— Прежде в этом доме жил магистр Ордена, происходили банкеты рыцарей. Теперь здесь живу я со своей дочкой. Предлагаю вам поужинать и отдохнуть, а завтра я с удовольствием покажу вам замок более детально.
Мы ужинали в огромном зале. Судя по ее размерам, здесь запросто могла стать на постой вся наша сотня. Свечи бросали длинные тени на стены, с которых на нас смотрели большие портреты давно умерших рыцарей Ордена. Голоса глухо отдавались под темным каменным потолком. Впечатление, что я оказался в центре забытой и мрачной легенды, постепенно охватывало меня. Нам подавал блюда престарелый слуга с длинными седыми бакенбардами. Возле хозяина сидела его дочь Гретхен. В полумраке было трудно рассмотреть ее лицо. Мы пили холодное вино, ели жаркое и слушали старика. Сомнений в том, что он сумасшедший, у меня не возникало. Но слушать его было гораздо интереснее, чем лекции профессиональных историков. До меня долетал его сухой голос:
— В наше время люди больше верят… газетам, чем размышлениям многих поколений посвященных. Наш Орден существует с 1198 года. Можете себе представить, какой огромный опыт был накоплен его членами за это время! Но Знание может быть раскрыто только избранным, которые имеют высшее посвящение. Людей становится все больше, но по количеству теряется качество. И то, что за шесть лет вы — первые посетители, свидетельствует о резком сокращении тех, кто может быть посвященным.
Полковник спросил:
— Уважаемый граф, простите за невежество, но что это за странный ритуал, который вы заставили нас выполнить перед воротами замка?
Граф засмеялся. От его смеха мне стало неловко. Смех резко ворвался.
— Вы, наверное, слышали, что этот замок был не просто орденской крепостью? Именно здесь накапливались Знания, которое собирали наши рыцари со всех концов мира. Нам хватило ума не раздражать власть своими сокровищами и Знанием, как это неосторожно сделали тамплиеры. Вряд ли кто мог представить, что германские невежды, простые рубак (а именно таковыми считали тевтонцев непосвященные), могут иметь совсем иную цель, чем бесконечные войны с язычниками. А на самом деле! Где бы не были наши отряды — в темных и холодных балтийских лесах, горячих песках и оазисах Палестины и Аравии, трансильванских горах и польских болотах, — главной целью было Знание. Вера и магия посвященных других народов, тайные ритуалы прусских и литовских жрецов, исламских сект и мистических орденов, — все это становилось главной целью особых членов Ордена, которые ничем не отличались от других рыцарей. Знания накапливалось и тщательно хранилось. Нам приходилось осуществлять опыты, которые не всегда заканчивались удачно. Я не могу вам раскрыть все обстоятельства, но захват одного из наших ландмейстеров древнегерманской военной магией привело к определенным неприятных последствий. Коротко говоря, был воссоздан один ритуал преобразования воинов на легендарных вервольфов. Но злосчастный ландмейстер забыл о том, что необходимо не только создавать вервольфов, но и уметь превращать их вновь на людей. Нашим рыцарям едва удалось, хотя и с большими потерями, истребить вервольфов в этой местности, ландмейстера отправили в монастырь, и казалось, что с этим покончено. Но кому из посторонних удалось сохранить тайну. Эти существа появлялись вокруг во времена великих войн и беспорядков. Случай, который произошел двенадцать лет назад, заставил меня стать более осторожным. Дело в том, что вервольф не выдерживает вспышке солнца или пороха, особенно если оно отражается в лезвии меча или ножа.
Мы переглянулись.
— Скажите, граф, а чем можно убить вервольфа? — спросил полковник.
— Здесь есть много средств. Согласно протестантскими легендами, наиболее надежным является классический — серебряная пуля. Хотя большинство случаев охоты на вервольфов приходилась на времена, когда не было огнестрельного оружия. А впрочем, господа, боюсь, что я слишком утомил вас. Комнаты для гостей наверху, и Иоганн проведет вас.
Мы вежливо поблагодарили хозяину. Я учтиво поцеловал руку Гретхен. У нее были глаза, которые ослепляли ультрамарином даже при свете свечей. На вид ей было около тридцати лет. Русые волосы, бледное тонкое лицо. «Ну теперь мне осталось спасти ее от пришлые вервольфов — и я проснусь у себя в Подебрадах,» — подумал я и отправился за Иоганном, который для своих лет довольно быстро удрал с канделябром в некий темный проход.
Моя комната была большая, темная и холодная. По постели можно было запросто проехаться на махновский тачанке. Иоганн зажег свечу и, как тень, исчез. За стеной должны были размещаться мои спутники, и я решил пойти на их поиски. Я вышел в темный коридор. Шаги глухо отдавались в ночной тишине. Открыл дверь соседней комнаты. Там горела свеча и было пусто. Вдруг сзади услышал голос:
— Как тебе все это, Андрей?
Я обернулся — позади стоял Кожух и нечто прятал в карман.