Башни
Шрифт:
От карниза до земли было метра три. Пустяки, даже спрыгнуть, в конце концов, можно на мягкую траву, особенно, если повиснуть на руках на карнизе. Но лучше не рисковать. Явилась не запылилась прекрасная идея заменить ствол яблони пирамидой из ящиков нижнего этажа – что им пропадать без толку!
Через четверть часа пирамида была готова: снизу большие, сверху поменьше. Настоящая пирамида, навроде египетской! До той высоты, чтобы её можно было коснуться ногами, если повиснуть на руках на карнизе.
В следующую минуту Домотканов находился наверху. Ничего страшного, забраться на подоконник, лечь на него животом ногами наружу и, придерживаясь руками за углы, потихоньку подавать
Что ж, я сделал всё что мог, словно оправдываясь перед кем-то, возразил ему Домотканов, как можно непринуждённее шагая прямиком к мёртвому коню, а большего от меня требовать нелепо. Он деловито присел перед глубокой раной с торчащей из неё стрелкой, стараясь не влезть в широкую лужу вытекшей крови, взялся обеими руками за свободный конец и потянул. Стрелка вышла не без усилий, с хлюпающим звуком. Кровь хлынула из дыры как из открывшегося крана. Вмиг её стало столько, что лужа подобралась к самым ботинкам. Домотканов попятился, выпрямляясь во весь рост. Кровь капала и со стрелки. Но теперь всё было на мази: он развернулся и поспешил к озеру, чтобы привести оружие в порядок.
Странная идея пришла ему в голову, когда он возвращался по склону с вымытым оружием назад к башне. Коня за склоном ещё не было видно. А вдруг он ожил и снова встретит меня наглым ржанием и убийственными копытами? С демонами всего можно ожидать. И злодей уже больше не попадётся на вертел так просто. Собственно, чего угодно ждал Домотканов от этого загадочного мира.
Но конь под башней был по-прежнему неподвижен, как и остальной мир в своей небывалой, словно перед грозой, неподвижности. Ни дуновения ветерка, ни плывущего по небу облака, ни птицы, ни зверя, ни хотя бы мухи или комара. Подойдя к трупу поближе, Домотканов на всякий случай постучал концом стрелки по металлическому копыту. Никакой реакции. В следующую минуту Домотканов вдруг поймал себя на мысли, что смотрит на тушу как на запас продовольствия, не зря же упомянул о вертеле. Но вместе с этими мыслями пришла и другая, пожалуй, более важная – он совсем не хочет никого есть, как будто красные яблоки не только полностью утолили двухдневный голод, но и стремление к разнообразию пищи. Волшебные яблоки. Или просто данность этого мира? Забыв о всём остальном, он невольно побрёл к яблоням, развернувшим невдалеке от башни свой неподвижный хоровод. К новому яблоку, которое он теперь ел, он отнёсся с новым вниманием, похожим на ожидание результата от эксперимента. Похоже, оно, и в самом деле, заменяло тягу ко всей остальной еде или каким-то образом заключало в себе её всю целиком. Такая вот универсальная еда. Ну что ж, ещё одно чудо в копилку здешних чудес. Хотя, одним больше, одним меньше. На глаза попался одинокий серый валун между башней и садом, выпирающий покатым горбом, как панцирь черепахи. Вот хорошее точило для моей стрелки, в общем-то, уже не стрелки, а будущего меча.
Подойдя к валуну, он уселся на траву и принялся за дело, которое отвлекло его от не имеющих ответов вопросов.
Тень от башни, как часовая стрелка, не спеша пробиралась по зелёной траве, прошлась по туше мёртвого коня, подобралась к самому Домотканову, а он всё точил и точил. За этой, словно не рассчитывающей на завершение работой, его и застала новая тень, не такая широкая, как у башни, но более подвижная. Она скользнула по мечу, в который превратилась стрелка, по серому камню, по рукам Домотканова, отрывая их от работы. Домотканов перестал точить, опустил меч и обернулся туда, откуда пришла тень
За нею стоял человек высокого роста, в выгоревшем коричневом пальто, в пёстрой вязаной шапочке, в потёртых больших ботинках. В короткой тёмной бороде густо проступала седина, или наоборот, в седине проступало тёмное. Большие ясные глаза глядели приветливо, несмотря на увесистую металлическую вещь в правой руке, похожую на дубину, на которую человек опирался как на посох.
– Здравствуй! – громко, но в то же время вовсе неуверенно поприветствовал гость Домотканова и смолк.
– Здравствуй… – Домотканов хотел прибавить приличествующее ситуации «те», но почему-то запнулся и не прибавил, а произнёс приветствие в точности как гость, даже с той же неуверенностью.
Человек в пальто, вдруг лучисто пуская глубокие морщины от глаз, улыбнулся.
– По-русски… А я уж тут всякое передумал, пока шёл.
Домотканов некоторое время переваривал его слова и наконец понял, что они значат.
– Откуда шёл? – спросил он.
– От соседней башни, – охотно ответил гость. – Примерно такая же, как эта и… – он помедлил, подбирая слова, – и, наверно, так же сработавшая. – Он проницательно взглянул собеседнику в глаза своими ясными синими глазами.
И снова Домотканову понадобилось какое-то время, чтобы понять. После чего он согласно кивнул и обстоятельно подтвердил то, что собеседник имел ввиду:
– Я вошёл в эту башню недалеко от своего дома, вернее, влез через окно. А вышел вот сюда, – Домотканов для убедительности повёл свободной от меча рукой по сторонам и неожиданно, как будто совсем не к месту, улыбнулся, как сделал незадолго до этого гость.
Тот согласно закивал, глубоко и быстро опуская голову, отчего разноцветные полоски его шапочки весело замелькали перед глазами Домотканова.
– Всё как у меня, хотя я вошёл в дверь. Но суть от этого не меняется. – Собеседник перестал кивать и снова взглянул на Домотканова своими ясными синими глазами. – Товарищи по несчастью. – Он лучисто улыбнулся. – А раз так, давай знакомиться. Меня зовут Валентин. – Он протянул руку с крупной пятернёй и приблизился к Домотканову на необходимое для рукопожатия расстояние.
– А меня… Домотканов, – снова запнувшись и вдруг передумав почему-то называть себя по имени, произнёс тот.
– Домотканов так Домотканов, – охотно согласился Валентин и, явно желая завязать знакомство потеснее, указал свободной от своей железяки рукой на железяку в руке Домотканова. – А у меня вот такое получилось оружие, – он энергично приподнял похожий на булаву предмет, – язык от колокола.
Домотканов отзывчиво приподнял своё.
– Пришлось обзавестись, – сопроводил он движение словами. – Конь с железными копытами никак не выпускал из башни. – Домотканов кивнул в сторону лежавшего у дверей трупа и добавил уже в оправдание: – Я лишь защищался.
Валентин вслед за собеседником перевёл взгляд с меча на тушу, поблёскивающую торчащими из травы и начищенными, вероятно, ею же широкими копытами.
– А у меня были свиньи, – поделился он, поддерживая новую тему. – только не с железными копытами, а с бронзовыми пятаками.
– Демоны? – спросил вдруг Домотканов, вспомнив недавнюю мысль.
– Можно и так. Я назвал их стражами.
– Стражами, – словно пробуя слово на вкус, повторил отчётливо Домотканов. – А далеко твоя башня? – уже без усилия обращаясь на «ты», перешёл он к следующему вопросу.