Башня на краю света
Шрифт:
— Вы совершенно правы, прошу вас, вот как раз стол у окна.
— Вот еще, не хватало сидеть как в витрине, — сказала фру Мельвад.
В конце концов удалось разыскать место, далекое, естественно, от идеала, но к которому они снизошли за неимением лучшего. Официант подал меню.
— Бифштексы заказать можно? — спросил зубной врач, убедившись предварительно, что этого блюда в меню нет.
— Сию минуту, сейчас узнаю! — Официант исчез, чтобы тут же появиться и сообщить, что они могут заказать бифштексы.
— Они хоть не жесткие у вас? — спросила фру Мельвад.
— Очень нежные, — заверил ее официант.
— А ведь наверняка
— Конечно. Совесть-то, у кого она осталась? — поддержал ее муж.
Они сошлись на том, что лучше выбрать что-нибудь из бутербродов.
После горячей дискуссии и долгих расспросов о бутербродах, не значившихся в меню, они наконец сделали заказ.
— И два пива, — добавил Мельвад.
— Боже мой, какие хлопоты каждый день! — воскликнула фру Мельвад. — И все только потому, что какая-то девчонка палец о палец ударить не хочет.
— Мне тоже надоело обедать в городе, — согласился с ней муж. — Надо что-то придумывать.
— Ты что, можешь найти другую горничную?
Официант принес тарелки и две бутылки пива.
— Темного нужно, а не светлого, — проворчал Мельвад.
— Прошу прощения. — Официант забрал бутылки.
— Обслуживают здесь из рук вон плохо, — заметил зубной врач.
— Да теперь ведь так принято!
— Мне пришла в голову одна мысль, — сказал через некоторое время Мельвад. — А что, если сдать комнату какой-нибудь студентке, а вместо платы пусть следит за порядком?
— Вряд ли кто согласится. Молодежь разленилась — дальше некуда.
— Но ведь и комнату снять не так-то просто. Это их может соблазнить.
Вернулся официант, неся бутерброды.
— Где это вы пропадали? — спросила фру Мельвад.
— Их ведь нужно приготовить, фру.
— Ни стыда ни совести, — подытожил Мельвад.
— Для меня большая честь, — сказал директор Аллерхольм, — быть избранным председателем Объединения фабрикантов птичьих клеток. Тем более что я, собственно, не специализируюсь в этой отрасли промышленности, я всего лишь дилетант. И если выбор пал все же на меня, то, я полагаю, это произошло благодаря определенному мнению — что я, председательствуя во многих других объединениях, накопил некоторый опыт, а он пригодится и в вашей отрасли. И я обещаю вам сделать все, чтобы оправдать надежды, которые на меня возложили, и неустанно работать для дальнейшего процветания этой отрасли.
Бурные аплодисменты.
— А теперь я хотел бы предложить собравшимся встать и вместе со мной поприветствовать Объединение фабрикантов птичьих клеток троекратным «ура». Ура!
— У-ура-а! У-ура-а! У-ура-а! У-у…
12
Как-то воскресным утром по пропитанной зимней сыростью лесной тропинке шли человек и собака. Это были Петер и Трина.
Не часто Петер так нравился самому себе, как в те редкие выходные дни, когда ему удавалось встать пораньше и выбраться с Триной в лес. Тогда он полностью осознавал, что до сих пор вел совершенно неправильный образ жизни. Но с этого дня начнется новая полоса его бытия. Отныне он будет вставать каждое воскресенье ранним утром и гулять за городом, вообще жить по-спартански. Он станет бережливым, начнет откладывать деньги, чтобы когда-нибудь купить домик в деревне и поселиться там с Якобом и Триной.
Но, как назло, в ближайшее воскресенье обязательно что-нибудь случалось, и он оставался
Обиднее всего в этой бесконечной истории становилось за Трину, так как она больше всех любила прогулки за городом. Вот и сейчас она носилась вокруг Петера, пребывая в совершенно восхитительном расположении духа. То она хватала зубами с земли какую-то ветку и мчалась с ней что было мочи, то бросала ее, чтобы тут же схватить новую.
4
Эре — мелкая датская монета. Сто эре равны одной кроне. — Прим. перев.
— Здорово, а, Трина? — кричал ей Петер. — Ну разве это не здорово — вновь очутиться за городом!
Трина виляла хвостом, всем своим видом показывая, что ей прогулка по душе.
— Слишком долго не выбирались мы за город, — продолжал Петер. — Сколько воскресений проторчали в нашей душной комнате, а ведь могли бы отправиться подышать свежим воздухом, набраться свежих сил для восстановления страны. Ты же чувствуешь, как это необходимо нам обоим. Жаль, что Якоб, наш старый пьянчужка, не может гулять с нами. Ему бы здесь понравилось. Придется что-нибудь придумать, чтобы и его тоже брать. Потому что начиная с сегодняшнего дня мы будем выезжать сюда каждое воскресенье.
Он поднял с земли палку и швырнул ее — нужно, чтобы Трина побегала. Та стремглав кинулась в кусты и вскоре вернулась с палкой в зубах. Петер отнял ее и бросил снова.
— Что-то я проголодался, — сказал он. — А ты не хочешь поесть, Трина?
Трина вильнула хвостом.
Они принялись за обед: Петер — сидя на пне, а Трина — рядышком на земле, перед своим куском паштета на бумажке. Насытившись, Петер закурил, а Трина положила ему голову на колени.
— А ведь нам хорошо сейчас, а, старушка? — Петер почесал ей за ухом. — Мы вполне могли бы извлечь из своего существования гораздо больше приятного, если бы захотели. Именно так теперь и будем жить, верно, милая?
Трина вильнула хвостом и потерлась головой о его колени.
Фру Аллерхольм повторила задание.
— Я следую с моим взводом указанной тропой на расстояние одного километра в северном направлении, — отчеканила она. — Затем мы двинемся в восточном направлении до большого камня, где получим дальнейшие указания.
— Отлично, — кивнул командир. — Выступайте.
Фру Аллерхольм отдала честь и крутнулась на каблуках. Подойдя к своему взводу, ожидавшему ее под деревьями, она коротко изложила задачу.
— Запомните пароль: «Маневры боевой готовности», — сказала она. — Шагом марш!
Взвод двинулся по тропинке в северном направлении.
— Не упускайте из виду ничего подозрительного, — предупредила фру Аллерхольм. — У меня такое предчувствие, что сегодня нас ожидает западня. Мы должны быть особо бдительными.
И, продвигаясь вперед, все проявляли особую бдительность. Вряд ли что могло ускользнуть от их внимания. До сих пор они пользовались славой лучшего взвода и посрамить этой чести не смели.