Бастион: Ответный удар
Шрифт:
– Садитесь. Поживее.
Туманов вскарабкался в темное нутро. Едва разглядел два откидных сиденья, как дверь захлопнулась. Сработал кодовый замок. «Неплохо, – заключил он. – Такой не остановят. И перевозимый не знает, куда везут… А куда, собственно, везут?..»
Двигатель заурчал. Тряхнуло.
Финал поездки воспринимался спокойно – выгрузка из броневика без дальнейших потрясений, по сторонам – бетонный забор, за углом фрагмент ворот с пятиконечным символом «несокрушимой и легендарной». Местность явно не городская. Хотя и не сельская (долго не ехали). Скорее пригород. Двое военных не самого призывного возраста,
– Проходите.
Здание барачного типа, довольно высокое. Впрочем, за указанной дверью, прорезанной в створке ворот, не было лестницы наверх. Наклонная плоскость, вроде пандуса, тусклые фонари, подземелье.
– Направо, – сообщил военный. – По коридору и до конца.
В комнате, состоящей из серых стен, стола и нескольких лавок, уже сидели трое. Двое парней, лет под сорок, и молодой боец в камуфляже, склонившийся в углу над аппаратурой. Красный уголок, догадался Туманов.
Познакомиться не дали. Из двери в дальней стене появился еще один человек – невысокий, прямой.
– Все в сборе? Здравствуйте, господа офицеры. Давайте знакомиться, – цепкие глазки оглядели присутствующих.
– Капитан Суховей, – поднялся приземистый здоровяк со светлыми волосами. Помялся и добавил: – В отставке.
Вошедший кивнул.
– Об этом и поговорим.
– Капитан Багурин, – второй был подтянут, узколиц. Глаза – равнодушные.
Туманов втянул воздух. Но вошедший опередил:
– Старший лейтенант Туманов Павел Игоревич?
– Да, – Туманов не удержался, – господин генерал-полковник.
Генерал крякнул.
– Память у вас профессиональная.
Вовсе нет. Со времен, когда командующий группировкой российских войск на Кавказе появлялся на экране не реже премьера с президентом, прошло лет шесть с хвостиком. Морщин и седин прибавилось, остальное осталось в неизменности.
– Я – генерал-полковник Колдунов. Некоторые в этом шумном городе, – человек сделал движение головой – вроде лошади, отгоняющей слепня, – думают, что бывший. Неправда. Чтобы не гадать, для чего в одном бункере собрались три офицера милиции и армейский генерал, приступим к делу. – Он положил на стол лист бумаги. – Вот выдержка из закрытой ведомственной сводки МосГУВД за позавчерашнее число. В районе Алексеево потерпел аварию «Лендровер». Шофер не справился с управлением, машина пробила ограждение моста и упала в Москву-реку. Тело шофера обнаружили неподалеку – он зацепился штаниной за корягу. Охранника выловили в районе Дроздово. Генерал-лейтенанта госбезопасности Беляева Евгения Родионовича ловят до сих пор. А теперь послушаем запись. Леша.
Боец в углу встрепенулся.
– Включаю, господин генерал.
Из колонок, прибитых к стене, донеслось кряхтение.
«– …Дайте старику выпить напоследок… Да не врите вы, молодой человек, с вами, как же, выживешь… Потрясете – и на помойку… – Голос был пожилой. Надломленный. Голос человека, давно смирившегося с диагнозом «неоперабельный рак». – А дабы на психику не давили – давайте о главном: да, вы угадали. Нет, мудозвоны из ЦК еще не слетелись, но вот-вот слетятся. Да и хрен на них – старые кадры сами все решили…
– Орден?
– Смотри-ка, пронюхали… Хотя неудивительно, молодые люди, если их главные, как они там называются…
– Капитул, Евгений Родионович. И вы – один из них.
– Все-то вы знаете… Как пронюхали, не поделитесь?
– Кропотливо, Евгений Родионович. Десятки аналитиков по всему миру не зря ели хлеб. Отобрали сорок кандидатур. Сжали – получилось двенадцать. А потом вдруг пришла информация – шестеро из этой дюжины из разных концов города едут на одну дачку – в Лыково. Елочки, березки, водочка… Охраны полный лес. Как прикажете это понимать? Как совпадение?.. А о чем, кстати, шла речь, если не секрет? Не о помощи ли с наивного Запада?
– Выследили, сволочи… Повезло вам…
– Уж больно кропотливое это везенье, генерал. А правда, что… шестой из вашей тусовки умер от старости, а не от чего-то другого?
Надрывистый смешок.
– Не шестой, а первый… Вы могилку-то вскройте, разберитесь… А-а, идет оно все… Ошиблись вы, мои хорошие. Меня среди них уже нет. Я штрафник. После этих поганых статей…
– Но о принятых решениях знаете?
– Я двадцать лет в этой компании, еще с полковничьих погон…
– Тогда приступаем. На какое число назначено заседание Президиума?
– Крайний срок – 18 октября.
– Что знаете о повестке?
– Рассмотрят четыре основных вопроса. Исключение проштрафившихся… вроде меня.
– С преданием суду?
– Сомневаюсь… – Старик, наверное, хотел ухмыльнуться, но помешал кашель. – Помогут… попрощаться.
– Вы говорили о четырех вопросах.
– Активизация боевых действий на Кавказе, в Киргизии… Чистка армии.
– Мотивировка?
– А что тут непонятного? Армия отчасти профильтрована, но… сами знаете. Вроде того кота, который сам по себе. Надо причесать под общий стандарт. Через недельку «подготовят вопрос», постановление примут, скажем, об «укреплении армейской дисциплины, боеспособности»… Уже готовят – статистику, госпитальные кадры – старые, еще Борискиных времен… Да кто поверит? Как били солдат, так и бьют. Царек наш недоделанный речугу толкнет, Белогривов в «Разоблачениях» выступит. Может, вам и удастся на шару – под испуг любой старлей роту в ружье подымет, очень уж ему не хочется БАМ достраивать… Хотя и не всякий старлей. Многие в их дебильном фронте состоят, невзирая на запрет, хотя какой, к лешему, запрет… Вон, Тупырин пытался запрет в жизнь претворить – в отставку улетел. Еще двое-трое, задвигавшие активистов, карьеру в Дальневосточном округе завершают. Так что не всех старлеев и капитанов поднимете, ой не всех…
– Мы всех не будем. Кто-нибудь ставил вопрос об угрозе чрезвычайных ситуаций на производственных комплексах?
– Нет. И не поставят – до весны как минимум. Если раньше не рванет.
– Четвертый вопрос повестки?
– Неурожай.
– Подробнее.
– Я не помню цифр, вы сами их найдете, вы же пробивные ребята… Если коротко – зимой жрать будет нечего.
– Что думают по этому поводу в ЦК НПФ?
– А ни черта не думают. Посидят, потрещат. У Китая попросят, но много не выпросят – там своих гавриков полтора миллиарда. Зачем мы им? Китайцам место надо освобождать – они мыслят на сто лет вперед. А мы на год. И имеют они все, что нужно, – ближнего, среднего, дальнего радиуса… Ни к чему мы им такие, чай, не сорок девятый год…
– Дальше.
– А что дальше? Сушкова, главного колхозника – коленом под зад. Стерпит. Дорофеев может заикнуться насчет западной помощи, но как пикнет – заклюют… Спустят разнарядку на НЗ – процентов десять – и очередное постановление о бережливости: вот вам – жрите. В общем, посоветуют народу выкручиваться, кто как может…»
– Достаточно, Леша, – Колдунов поднял руку. Боец среагировал, запись прервалась.
– Голос на пленке принадлежал генерал-лейтенанту Беляеву. Вопросы?
– Мудрено как-то, – сморщил нос квадратный Суховей. – Он не преувеличивает?