Базар житейской суеты. Часть 4
Шрифт:
Между обими фамиліями водворилось безмолвное согласіе — никогда не произносить имени мистриссъ Родонъ Кроли. Были на это особыя, весьма уважительныя причины. Куда бы ни похалъ мистеръ Джозефъ Седли, Ребекка путешествовала вмст съ нимъ, и одурлый сановникъ Индіи совершенно подчинился ея вол. Полковникъ получилъ извстіе, что шуринъ его застраховалъ свою жизнь на значительную сумму, и что дла его, по всей вроятности, пришли въ разстройство. Онъ возобновилъ продолжительный отпускъ изъ Индіи, и физическіе его недуги увеличивались съ каждымъ днемъ.
Получивъ всть о застрахованіи, встревоженная Аыелія приступила съ просьбами къ мужу, чтобы онъ създилъ
Полковникъ, какъ можно представить, не имлъ особеннаго желанія видться съ этой леди, и не считалъ нужнымъ объявлять кому-либо о своемъ прізд въ Брюссель. Онъ извстилъ объ этомъ одного только Джоя черезъ своего слугу. Джой просилъ полковника пожаловать къ нему въ тотъ же вечеръ: мистриссъ Кроли будетъ въ гостяхъ, и они могутъ бесдовать наедин, безъ всякой помхи. Вилльямъ нашелъ шурина въ самомъ плачевномъ состояніи: обремененный душевными и физическими недугами, онъ смертельно боялся Ребекки, и въ то же время превозносилъ ее похвалами.
— Она ходитъ за мной какъ дочь, говорилъ мистеръ Джой, — но, ради Бога, пусть сестра прідетъ сюда. Навщайте меня повременамъ.
— Нельзя, мой милый, отвчалъ мистеръ Доббинъ, обстоятельства такого рода, что Амелія не можетъ длать теб визитовъ.
— Но я клянусь… всмъ клянусь, она невинна какъ голубь, безпорочна какъ твоя жена, простоналъ несчастный Джой.
— Можетъ-быть, но все-таки Амелія не должна ее видть, сказалъ полковивкъ угрюмо. Будь человкомъ, Джой, разорви эту несчастную связь, прізжай къ намъ, въ свою родную семью. Твой дла, какъ слышно, очень запутаны.
— Запутаны? Кто сметъ распускать такую клевету? Деньги мой пущены въ самый выгодный оборотъ. Мистриссъ Кроли… то-есть… я самъ отдалъ ихъ на проценты.
— Откуда же взялись у тебя долги? И зачмъ ты застраховалъ свою жизнь?
— Ну? это сдлано такъ… маленькій подарокъ… мало ли что можетъ случиться?.. здоровье мое рыхлетъ… дло извстное… въ вид подарка моей благодтельниц… это ничего… а остальное все будетъ отказано вамъ.
Такая связь, уврялъ Доббинъ, будетъ имть самыя печальныя послдствія. Онъ совтовалъ несчастному хать опять въ Индію, куда Ребекка не можетъ слдовать за намъ.
Джой застоналъ и всплеснулъ руками.
— Объ этомъ надобно подумать да подумать, сказалъ онъ наконецъ. Авось на что-нибудь и ршусь, но, ради Бога, чтобы она ни о чемъ не узнала. Вдь она убьетъ меня, если я задумаю выдти изъ-подъ ея власти. О, это демонская женщина!
— Отчего жь ты не хочешь хать со мною? сказалъ Доббинъ.
— Легко сказать! То-есть, вдь оно выходитъ, что ты спрашиваешь, отчего бы мн не похать съ тобою?
— Ну да.
— Нтъ, ужь лучше покамстъ остаться здсь до времени. Приходи ко мн завтра поутру; мы потолкуемъ. Только, пожалуйста, распорядись такимъ манеромъ, чтобы она ничего не пронюхала. Ступай теперь домой. Бекки должна скоро воротиться.
И
Больше никогда не видалъ онъ Джоя. Черезъ три мсяца, посл этого свиданья, Джозефъ Седли умеръ въ Ахен. Оказалось, что все его имущество было потрачено на спекуляціи въ различныхъ компаніяхъ весьма подозрительнаго свойства. Наличный капиталъ, посл его смерти, состоялъ только изъ двухъ тысячь фунтовъ, за которые застрахована была его жизнь. Эту сумму покойникъ раздлилъ на дв половины, между своею «возлюбленною сестрою, Амеліею, супругою, и проч.»; и «незабвенною своею благодтельницею, Ребеккой, женою полковника Родона Кроли, кавалера Бани». Исполнительницею этого духовнаго завщанія назначена была мистриссъ Кроли.
Директоръ Страховаго Общества божился и клялся, что это дло иметъ самый подозрительный характеръ. Поговаривали нарядить коммиссію въ Ахенъ для изслдованія смерти мистера Седли, и Общество отказалось до времени выплатить страховой полисъ. Но мистриссъ Кроли немедленно сама явилась въ Лондонъ, въ сопровожденіи своихъ собственныхъ адвокатовъ. То были господа: Борке, Тортель и Гэйсъ. Не уклоняясь ни отъ какихъ изслдованій, они доказали неоспоримымъ образомъ, что вс эти черныя подозрнія могли только возникнуть вслдствіе гнуснаго мщенія враговъ мистриссъ Ребекки Кроли, которые никогда не оставляли ея въ поко. Дло оказалось чистымъ, и компанія заплатила Ребекк тысячу фунтовъ; но полковникъ Доббинъ возвратилъ назадъ, въ контору Общества, свою долю наслдства, и уклонился отъ всякихъ сношеній съ Ребеккой.
Съ нкотораго времени она стала называть себя леди Кроли, хотя на этотъ титулъ никогда не имла права. Полковникъ Родонъ Кроли скончался отъ желтой горячки на Ковентрійскомъ Острову, и черезъ шесть недль послдовалъ за нимъ въ могилу братъ его, сэръ Питтъ. Королевина усадьба перешла во владніе законнаго наслдника, сэра Родона Кроли, баронета.
Онъ назначилъ своей матери щедрый пансіонъ, хотя навсегда также уклонился отъ личныхъ свиданій съ нею. Леди Кроли владетъ, повидимому, большимъ состояніемъ. Баронетъ постоянно живетъ на Королевиной усадьб съ леди Дженни и ея дочерьми. Ребекка не иметъ постоянной резиденціи; главнйшимъ образомъ проживаетъ она въ Бат и Чельтенгем, гд весьма многія значительныя особы считаютъ ее женщиной несчастной, безвинно-страждущей и гонимой судьбою. Есть конечно и у нея враги, но кто же ихъ не иметъ на Базар Житейской Суеты? Жизнь Ребекки служитъ отвтомъ на вс сплетни злонамренныхъ людей. Она исключительно занимается теперь богоугодными длами, и фамилія леди Кроли стоитъ на первомъ план во всхъ филантропическихъ спискахъ. Несчастная прачка, осиротлая апельсинщица и безпріютный пирожникъ находятъ въ ней постоянную утшительницу и благодтельницу. Собственными руками она шьетъ фуфайки для дтскихъ пріютовъ, и ходитъ въ церковь не иначе, какъ въ сопровожденіи лакея.
Однажды, полковникъ Доббинъ съ семействомъ встртилъ ее въ Лондон, передъ воротами одного изъ человколюбивыхъ заведеній. Ребекка скромно потупила глаза и улыбалась, когда это почтенное семейство бросилось отъ нея въ сторону. Эмми схватила за руку Джорджа, прекраснаго молодаго джентльмена, Доббинъ взялъ на руки маленькую Жанету, которую, повидимому, онъ любилъ больше всего на свт — больше даже, чмъ свою «Исторію Пунджабы.»
«И больше чмъ меня», думаетъ со вздохомъ мистриссъ Эмми.
Но это едва-ли справедливо. Вилльямъ всегда ласкалъ и лелялъ свою нжную супругу, и Амелія, какъ можете вообразить, отвчала ему тмъ же.