Бегство (Ветка Палестины - 3)
Шрифт:
"Когда тоска, и ни во что не верится,
И мир в окне безденежно-палаточный,
Мы с вами рядом мыслями и сердцем...
А что, ребята, разве недостаточно?."'
"А чего они хотят, чтоб Щаранский к ним в палатку переселился, подумала Софочка недоброжелательно.
– Порадовались бы его детишкам, новой вилле: пострадал больше всех".
Ёнчик показал гостье и тонюсенькую подшивку нового еженедельника. Софочка полистала свежий номер, обнаружила заметку с подписью "З.С." (так Зайка подписывается). Пробежала взглядом: "Сегодня выявилось, у алии-90 целых восемь самолюбивых
За этим чтением ее и застала Зайка. Сказала Софочке утомленно:
– С нашей алией каши не сварить. Я начинаю думать, что дурацкий гонор качество национальное. Еврейская приниженность обернулась тут гипертрофированным подчеркиванием своего "я". Власть на этом играет, как на губной гармошке.
Софочка разволновалась.
– Ох, Зайка, не лезь в собачью свалку.
– Софочка, Саша выступает!
– крикнула она возбужденно.
– Хочешь взглянуть? Возьми стул.
Софочка вздрогнула, поглядела на дверь зала с опасением: оттуда выплывал сизый дымок. Она взяла раскладной стул, уселась за спиной Зайки, чтоб ее не было видно с трибуны.
Саша сегодня особенно несолидный, в старой футболке, ушастый, всклокоченный - мальчишка мальчишкой! Черная кипа опять сдвинута, свисает на ухо. Вокруг шум, но микрофон, как для уличного митинга, усиливает каждое слово.
"И чего он опять про мафии?!
– недоумевала Софа.
– И слово какое ужасное выкопал: "сращивание". Сращивание политики и уголовных структур...
– В заключение, хотел бы обратить ваше внимание на еще один аспект болезненной израильской темы "Кто еврей?" - продолжал Саша.
– нееврей, который добровольно взваливает на себя нелегкую ношу еврейства, заслуживает по Галахе поддержки и уважения...
Большинство зааплодировало, а Софочка стала повторять в затылок Зое испуганным шопотом:
– Он меня видит! Он меня видит! Зоя повернулась к ней в недоумении.
– Да он на тебя не смотрит!
– Ой, дура я!
– вскинулась Софочка.
– Разве меня закроешь твоей стрекозинной фигурой?! Зайка, я буду ждать тебя в садике, на скамейке.
– И зашуршала своей широченной юбкой - чуть не бегом к выходу.
Зоя выскочила следом, из приоткрытой двери вырвались крики:
– Лидеров из Сохнута на мыло!.. Олимы всех стран, соединяйтесь на помойке!
Софочка пошла навстречу Зое.
– Что там было... такого? "Еврей нееврей..."
– Никак не договорятся, кому сесть князем на Путивле. Ох, Софочка, дед у меня был мудрый, говорил: каждый народ заслуживает то правительство, которое имеет... Вот, пустили по рядам листовки, на посмотри.
Софочка взяла листовку, на которой было напечатано сверху "Конфедерация новых репатриантов "AM ЭХАД" ("Народ единый"). И перед текстом эпиграф:
"Не дай себя похоронить!
Мы здесь с тобой не за похлебкой,
И не за ношеной обновкой.
Сюда рвались мы, чтобы жить!"
– Это он!
– воскликнула Софочка, оглядевшись тревожно.
– Он такие стихи пишет, я знаю.
Эли уже ушел. Енчик, которому был доверен ключ, открыл для них кабинет деда. Кабинет чуть побольше Зайкиного, и тоже весь в фотографиях и рисунках. И опять на полстены Щаранский.
Софочка хотела по-дружески предупредить Зайку, чтоб не лезла в дурацкие драчки на трибунах, не стоят мужики того и вообще "не чепляй лихо", как говорит отец... Но сказать это не решилась, лишь показала пальцем на карикатуры.
– В обеих комнатах по Щаранскому. Чего вы к нему прицепились? Живет тихо, в партийные вожди не лезет.
– Ох, Софка! Да он спит и видит, как ему в партийные вожди выскочить. По всему вижу, честолюбив ...Но - Эли слышал от него самого!- миллионы долларов американец дал ему с условием, что он не будет создавать партию. Коли так, скажи, на мой взгляд, об этом прямо! Ребята, я бы рад возглавить, но... золотая цепь. Приходится ходить, как пушкинскому коту, все по цепи кругом. Никто бы его не попрекнул: деньги не ему лично, а для алии. А он, вместо этого, теоретизирует во всех газетах, что "русская партия" вредна.
– Так. может, он так и думает?
– На здоровье. Но скажи всем и о золотой цепи! Не бросай на себя тень! А то Эли, вот, убежден, что Щаранский хитрит-подыгрывает истеблишменту: сбивает волну. И выжидает момента, чтоб толстосумы сами вытащили его в большую политику, Без риска... А, может, все не так? Эли потерял здесь жену и просто недоброжелателен к благополучникам?!..
– Зоя подошла к окну с разбитой рамой, потянулась к форточке. Софочка внимательно оглядела ее от волос, туго связанных на затылке "конским хвостом" до туфлей-лодочек. Лицо у Зайки, когда она прилетела, было как мукой присыпано. А теперь румянец играет. Брови, правда, начали выгорать, жаль. Раньше брови, как и "шамаханский" разрез глаз, взгляда не оторвешь! Худа правда по-прежнему, ключицы остренькие.
– Зайка, знаешь, как тебя Дов зовет? Шамаханской царевной... Ой, Зайка, не знаю, что мне делать?!
Зоя круто обернулась, спросила с искренним участием, что стряслось?
Говорили шепотком. Софочка объяснялась многословно: сама себя понимала плохо. Зайка выслушала подружку, плотно сжав тонкие губы, потом сказала, вздохнув: - Знаешь, Софка, у врачей есть принцип: "Не навреди". Боюсь и я навредить...
– Пошептались еще немного. Наконец, Зайка высказала такой совет: - Знаешь, у мамы есть любимая поговорка: "не по-хорошему мил, а по милу хорош". Кого любишь, тот...
– Ох, Зайка, я люблю сыночка!.. Как же ему без отца?!
Софочка приехала на старенььком "Форде" Дова, предложила Зое отвезти ее домой. Зоя попросила подождать минут десять. Ей осталось принять трех человек, принесших рекламные объявления.
– Посиди, Софья, тут, хорошо?
Усевшись за стол, она достала из ящика кипу обращений к читателям. Эли интересовался, что бы они хотели прочесть в новом еженедельнике?
Первым постучал сухощавый блондин лет тридцати в блеклых по моде джинсах. Отрекомендовался: Арон, кандидат математических наук. Протянул свою рекламку, сказал, каким шрифтом ее напечатать, какую дать рамку, чтоб выделить текст.