Бегущая могила

Гэлбрейт Роберт

— Какая, например?

— Смелая, — сказал Кэрри. — Авантюрная.

Страйк вспомнил, что именно эти слова она произнесла на дознании.

— Значит, она вошла глубже?

— Да. И я поплыла за ней. А потом она как бы бросилась вперед, как будто собиралась плыть, но я знала, что она не сможет. Я позвала ее вернуться. Она смеялась. Ее ноги все еще касались дна. Она вынырнула, пытаясь заставить меня погнаться за ней. А потом она исчезла. Она просто ушла под воду.

— И что вы сделали?

— Поплыла,

чтобы попытаться поймать ее, очевидно, — сказала Кэрри.

— Вы сильный пловец, верно? — сказал Страйк. — Вы даете уроки, не так ли?

— Да, — сказала Кэрри.

— Вы тоже попали в течение?

— Да, — сказала она. — Меня затянуло в него, но я знала, что делать. Я выбралась, но не смогла добраться до Дайю, я больше не видела ее, поэтому я вернулась на пляж, чтобы вызвать береговую охрану.

— И тогда вы встретили Хитонов, выгуливающих собаку?

— Да, именно так, — сказала Кэрри.

— И береговая охрана вышла, и полиция приехала?

— Да, — сказала Кэрри. Робин почувствовал, что при этих словах она слегка расслабилась, как будто закончилось какое-то испытание. Страйк перевернул страницу блокнота, в котором он писал.

— Миссис Хитон говорит, что вы убежали на пляж, когда приехала полиция, и начали ковыряться в водорослях.

— Нет, не было такого, — быстро ответила Кэрри.

— Она помнила это совершенно отчетливо.

— Этого не было, — сказала Кэрри, теперь уже с явным вызовом.

— Итак, приехала полиция, — сказал Страйк, — и проводила вас до фургона, так?

— Да, — сказала Кэрри.

— Тогда что произошло?

— Я не могу припомнить точно, — сказала Кэрри, но тут же сама себе возразила. — Они отвезли меня на участок, я рассказала им, что произошло, а потом они отвезли меня обратно на ферму.

— И сообщили родителям Дайю о случившемся?

— Только Мазу, потому что папы Джея не было… нет, он был там, — поправила она себя, — он не должен был быть, но он был. Я сначала увидела Мазу, но папа Джей позвал меня к себе через некоторое время, чтобы поговорить со мной.

— Джонатан Уэйс не должен был быть на ферме в то утро? — спросил Страйк.

— Нет. То есть, да, он был. Я помню. Я думала, что он уйдет утром, но он не ушел. И я не увидела его, когда вернулась, я подумала, что он ушел, но он был там. Это было очень давно, — сказала она. — Все перепуталось.

— Где должен был быть Уэйс в то утро?

— Я не знаю, я не могу вспомнить, — сказала Кэрри с некоторым отчаянием. — Я допустила ошибку: он был там, когда я вернулась, я просто его не видела. Он был там, — повторила она.

— Вас наказали за то, что вы без разрешения взяли Дайю на пляж? — спросила Робин.

— Да, — сказала Кэрри.

— Какое наказание вы получили? — спросила Робин.

— Я не хочу говорить об этом, — сказала Кэрри, ее голос был напряжен. — Они были

злы. Они имели на это полное право. Если бы кто-то забрал одну из моих малышек…

Кэрри издала нечто среднее между вздохом и кашлем и снова начала плакать. В течение нескольких минут она раскачивалась взад-вперед, всхлипывая в свои руки. Когда Робин молча предложила Страйку утешить Кэрри, Страйк покачал головой. Несомненно, на обратном пути его снова обвинят в бессердечии, но он хотел услышать слова самой Кэрри, а не ее реакцию на чье-то сочувствие или гнев.

— Я жалела об этом всю свою жизнь, всю свою жизнь, — всхлипывала Кэрри, поднимая опухшее лицо, по щекам которого все еще текли слезы. — Мне казалось, что я не заслуживаю Поппи и Дейзи, когда они у меня появились! Я не должна была соглашаться… Почему я это сделала? Почему? Я спрашивала себя об этом снова и снова, но, клянусь, я никогда не хотела этого — я была молода, я знала, что это неправильно, я никогда не хотела, чтобы это случилось, о Боже, а потом она умерла, и это было реально, реально…

— Что вы имеете ввиду под этим? — сказал Страйк. — Что вы имеете ввиду под “это было реально”?

— Это была шутка, это было притворство — в молодости не думаешь, что такое бывает, — но это была реальность, она возвращалась…

— Дознание, должно быть, было для вас тяжелым, — сказал Страйк.

— Конечно, это было так, — сказала Кэрри, ее лицо было мокрым, дыхание все еще затрудненным, но уже с примесью гнева.

— Мистер Хитон говорит, что вы разговаривали с ним на улице, после того как все закончилось.

— Я этого не помню.

— Он помнит. Особенно он помнит, как вы сказали ему: “Я могла бы это остановить”.

— Я этого не говорила.

— Вы отрицаете, что сказали мистеру Хитону “Я могла бы это остановить”?

— Да. Нет. Я не… Может быть, я сказал что-то вроде: “Я могла бы помешать ей зайти так глубоко. Вот что я имела в виду.

— Значит, вы помните сейчас, что говорили это?

— Нет, но если я это сказала… значит, так оно и было.

— Это просто странный выбор слов, — сказал Страйк. — “Я могла бы это остановить”, а не “Я могла бы ее остановить”. Знали ли вы о том, что в то время, когда вы взяли Дайю на пляж, шла борьба за опеку над ней?

— Нет.

— Вы не слышали разговоров о том, что семья Грейвс хочет, чтобы Дайю переехала к ним жить?

— Я слышала… Я слышала что-то о том, что есть люди, которые хотят отнять Дайю у ее мамы.

— Это Грейвсы, — сказал Страйк.

— Я думала, что это социальные работники, — сказала Кэрри и немного диковато добавила, — у них слишком много власти.

— Почему вы так говорите?

— Моя подруга воспитывает приемного ребенка. У нее ужасные отношения с социальными работниками. Некоторые из них просто помешаны на власти.