Белая как снег
Шрифт:
Он засмеялся, показав ряд жемчужин во рту.
– Я в шоке. Можно так сказать? Я работаю профайлером уже… сколько там?
Шведа прервал официант, принесший кувшин воды.
– Пятнадцать лет? А ты всего лишь… сколько?
Миа почувствовала, как под свитером проступил пот, даже смутилась.
– Ну, я довольно много читала, – улыбнулась она. – Какое-то время просто жила в библиотеке…
– Это понятно, но твой талант? Твой проницательный взгляд?..
Он приложил палец к глазу.
– Этому в библиотеке не научишься.
– Ну я даже не знаю, – снова улыбнулась Миа, скрывшись за глотком воды из большого стакана.
– Я уже твой фанат, – тихо засмеялся швед. – Сколько тебе лет, ты говорила?
– Почти двадцать два.
– Ну и ну. Просто потрясающе, я под большим впечатлением, жду не дождусь, когда увижу тебя в работе в следующий раз.
Швед снова посмеялся, и тут подошел официант и налил ему бокал вина.
– Уверена, что не хочешь?
– Вина?
– Да.
Миа покачала головой.
– Я не пью.
– Вообще?
– Очень редко. Мне не нужно опьянение. Мир нравится мне таким, какой он есть.
Последнее она зря сказала. Миа увидела, что швед нахмурился, и лицо его приобрело выражение, словно она напомнила ему о чем-то.
– Но это просто мое тело и моя голова. Большинство моих знакомых выпивают, да весь мир этим занимается. Ведь именно это и делают все люди, пьют, разве не так? Так что в каком-то смысле я ненормальная.
Патрик улыбнулся, но вид у него был слегка взволнованный, когда он попробовал вино.
Господи, Миа.
Ну хватит уже.
Неужели обязательно всегда говорить, что думаешь?
Внезапно смутившись, Миа отвернулась и сделала вид, что рассматривает бюст Шивы. Таинственный и противоречивый бог Шива – и мужчина, и женщина; и аскет, и зверь; и созидатель, и разрушитель, был женат на Парвати. Миа вдруг представила Сигрид в школьном классе, сидевшую перед ней. Урок религии. Учитель опять тяжело вздохнул, увидев, что у сестры снова есть вопрос. И созидать, и разрушать. Кашлянув, Миа краем глаза взглянула на шведа в надежде, что она не оборвала нити между ними. Им ведь надо работать вместе, плотно, возможно, долго, пока все не закончится, но психолог очевидно спокойно отнесся к высказыванию Мии. Он открыл блокнот, держа бокал в другой руке.
– Хочешь услышать конкретные замечания?
Он хитро посмотрел на нее из-за бокала, когда до них донесся аромат жареной баранины и красного карри.
– С удовольствием.
Стол ломился, блюда источали сильные запахи другого мира.
– Давай сначала поедим?
– А это обязательно?
– Ты хочешь услышать сразу же?
– Конечно. Больше не могу ждать.
Он посмеялся.
– Ты всегда такая прямая?
– Да. К сожалению.
– Это очень бодрит. Думаю, мы сработаемся. Жду не дождусь продолжения.
Психолог улыбнулся, поднял бокал и аккуратно передал ей свой блокнот через стол с белой скатертью.
– Видишь?
– Да.
– Думаю, ты на сто процентов права.
Фредрик Риис так долго сидел у зеркального окна в комнату для допросов, что у него затекли все мышцы, но происходящее внутри настолько заинтересовало его, что он был не в силах встать с места. Мунк резко начал по существу преступления, ведь следователи были уверены, что поймали преступника. Гуннар Педерсен дрожал как осиновый лист, мертвенно-бледный и готовый признаться во всех грехах, но потом, после прихода адвоката, подозреваемый смог собраться и внятно говорить. Тут Фредрик понял, что все не так просто, как он думал. Педерсен виновен, да. Но он не убивал. Это становилось очевидным. Фредрик заметил это и по Мунку, который был исключительным профессионалом в ведении допросов. Чем больше показаний давал Педерсен, тем мягче становился тон следователя. На последнем этапе допроса, когда Фредрик наконец решил немного размять ноги и сходить за кофе, в комнату вошла Анетте Голи с двумя стаканчиками кофе, один из них, к счастью, предназначался ему.
– Как там дела? – спросила она, опустилась в кресло рядом с ним и с интересом посмотрела в двустороннее зеркало.
Странно было видеть ее такой. Сидящей. Фредрик знал, что Анетте была первой из тех, кого Мунк позвал работать к себе в отдел, и отлично понимал почему. В Грёнланде у нее было прозвище «Заяц Дюраселл». Ее должность – полицейский адвокат, но на деле чем она только не занималась. За годы работы вместе Фредрик почти никогда не видел ее просто сидящей, обычно она всегда с телефоном, приклеенном то к одному, то к другому уху. Все знали, что у Мунка были плохие отношения с начальством, как со старым, так и с новым, и именно Анетте держала оборону и на этом фронте, заботясь о том, чтобы сотрудничество с руководством было плодотворным. Да уж, поразительный сотрудник.
– Мы поймали его? – тихо спросила она, подвинув Фредрику стаканчик.
– Нет, к сожалению.
– Точно?
В голосе прозвучали нотки разочарования – такое же чувство посетило и Фредрика пару часов назад.
– Увы. Ну я думаю, что нет. И Мунк, кажется, тоже. Наверное, оставим его на ночь, правда, адвокат пытается добиться освобождения уже сейчас.
Голи нахмурилась и сделала глоток кофе.
– И что там случилось?
Риис расстроенно покачал головой.
– Да самая простая история с грустным концом.
– Перескажи мне кратко, – сказала Голи, посмотрев на один из своих телефонов. – Потом я должна бежать.
– О’кей. Гуннар Педерсен. Бухгалтер на фирме ООО «Фредрик Риис».
Голи немного улыбнулась.
– Вот-вот. Странное совпадение. Может, мне надо было туда идти работать?
– Я рада, что ты здесь, среди нас, – заверила его Голи, быстро ответив на смс.
– Как бы то ни было. Я не знаю, по какой причине: может, ему было скучно в браке или вообще в жизни. Оказалось, что в последние годы он ни на шутку увлекся гэмблингом.
– Так?
– Не очень понятно, каким именно, но что-то связанное с этими игровыми автоматами – они повсюду стоят. Ну знаешь, кидаешь пару крон, он загорается, и тебе надо собрать ряд из трех лимонов – в таком духе.
Голи проигнорировала следующее сообщение в телефоне.
– Так его увлекли игровые автоматы? Взрослого мужика?
Риис пожал плечами.
– Похоже, это бывает чаще, чем мы думаем. Довольно обычная проблема, как оказалось. Кратковременное чувство счастья. Выброс допамина. Не знаю.