Белая кость
Шрифт:
Пусть за ним придут, он будет молчать и — видеть ее.
Бекешев дождался, когда закроется дверца за хозяином, закрыл глаза и начал громко молиться:
— Шма Иизраэль Адонай Элоэйху Адонай Эхад…
36
Темная толпа согнанных со всех домов евреев стояла на небольшой деревенской площади. Староста, у которого были свои счеты к русским — казаки надругались над его дочерью, — подошел к сидящим на лошадях офицерам и доложил, что все жители здесь. Он сам проверил. Только в трех домах остались калеки, неспособные передвигаться, и там уже поставили солдат для их охраны. Немцы переворошили хозяйственные постройки, тщательно протрусили сено, не побрезговали заглянуть во все отхожие места, но русский как сквозь землю провалился. Оставалась надежда, что кто-то из жителей, соблазненный деньгами или обещаниями или запуганный угрозами, прячет его. С угрозами все ясно — жители здесь, и русскому некого брать в заложники. Остались деньги. Время от времени до офицеров доносился тяжелый запах грязных тел, и они невольно морщились. Но сейчас надо преодолеть брезгливость и подойти к ним. Майор был уверен в успехе, хотя уверенность его таяла с каждой минутой. Если бы они хотели выдать этого русского, то уже сделали бы это. Но может, они не знают, что он русский — тот мог представиться им дезертиром, или евреи хотят узнать сначала, какое будет вознаграждение? Это народец всегда был корыстным, всю свою историю… Как он выжил в веках? Ладно, сейчас не об этом…
Он подъехал на лошади к толпе и обратился к ним на немецком, зная, что идиш позволит им точно понять его:
— Господа!
По толпе прошел шорох. Так к ним еще не обращались.
— В вашей деревне прячется человек. Он мог кому-то из вас сказать, что он немец и просто не хочет больше воевать. Но это не дезертир. Это русский офицер.
Толпа заволновалась.
— Более того! — повысил голос майор. — Это казак, переодетый в нашу форму, разведчик. У него сведения, которые, попади они к русским, приведут к тому, что здесь снова появятся казаки. Он подло убил наших товарищей, и мы жаждем его найти.
Офицер смолк и оглядел гомонящую толпу. Прошла минута, но никто не вышел вперед.
— Не бойтесь ничего. Мы защитим ваш дом. А если ваше имущество все же пострадает при поимке казака, мы все возместим.
И опять никто не вышел вперед.
— Более того, мы заплатим награду. И не думайте, что это обман. Мы не будем никуда писать, чтобы вам выдали деньги. Никуда не будем вас посылать за ними. Вы их получите здесь и сейчас.
Майор достал из кармана бумажник и вытащил оттуда все свои марки.
— Вот здесь у меня… — он запнулся, забыв, сколько у него денег точно.
— Господин майор, позвольте мне внести свою долю, — услышал он голос лейтенанта.
Обернулся и увидел, что лейтенант тоже вытащил из бумажника все деньги и протягивает их ему.
— Спасибо, лейтенант, — майор взял деньги и приложил их к своим.
— Господин майор, если позволите, — к нему шел солдат и протягивал несколько марок.
Майор оглядел площадь. Все его солдаты, сломав круг, шли к нему, держа в руках деньги. Они отдавали всё, желая найти этого русского, который несколько часов назад безжалостно убил их товарищей.
Майор принял деньги от всех, сложил их в одну толстую пачку и поднял руку. Почувствовал вдруг, что в горле у него стоит ком. Откашлялся.
— Я даю слово офицера кайзеровской армии, что все эти деньги будут вашими, как только вы укажете место, где он прячется. Вы их получите до того, как мы его найдем.
Когда они покидали деревню, лейтенант подъехал к майору:
— Господин майор, если позволите…
— Я слушаю вас, лейтенант.
— Может, все же стоило переворошить их дома?
— Есть две причины, по которым я не стал этого делать. Через эту деревню прошли казаки, и после них евреи встречали нас как своих освободителей. И вторая — это народ жадный. За такие деньги они бы своего выдали с потрохами, не говоря уж о казаке. А искать все равно бесполезно: если они действительно спрятали его, то поверьте мне — мы бы никогда его не нашли. За века насилия в этих краях они приобрели такой опыт укрывания, что нам тут делать нечего.
— Будем надеяться, что его пристрелят при переходе через линию фронта, — мечтательно произнес лейтенант.
— Вы знаете, как называют восточный фронт в ставке? Резиновый. Поверьте мне, этот русский просочится через линию фронта, которой давно уже нет, как вода проходит сквозь песок, как нож сквозь масло.
Майор помолчал немного и неожиданно для лейтенанта мягко улыбнулся и даже покачал головой. Увидел недоумение в глазах лейтенанта и снизошел до пояснения:
— Каковы наши мальчики! Поверьте, лейтенант, стоило проиграть только ради того, чтобы узнать душу нашего солдата.
В ста метрах от них еврейская семья возвращалась домой. Хава несмело дотронулась до своего мужа.
— Шимон, а вдруг он в самом деле казак? Пока еще не поздно.
Шимон оглядел своих женщин, ждавших его окончательного слова, и назидательно поднял вверх палец:
— Знайте, что на этой земле еще не родился такой казак, который знал бы молитву на языке наших праотцев Авраама, Исаака и Иакова — да будут благословенны их имена.
37
Ира его спасла, — думал Бекешев, пробираясь по лесу. Как все обернулось! Еврей и адреса не стал брать, и часы хотел вернуть — на кой черт они ему сдались в этом лесу. Навсегда он сохранит благодарность к этому народу и к ней… Но где же свои? Сколько еще идти, ползти, перебегать на коленях через каждое открытое место? Уже пушки гремят где-то сбоку и сзади… или только кажется? Сколько он уже прошел дозоров, гнезд, старых траншей — и русских, и немецких… Да где же наши, черт бы их побрал?! Надо быть внимательнее — обидно налететь на пулю в последний момент. Стоп!
Дмитрий упал на землю, на мгновение опередив выстрел.
— Эй! Как тебя там, мать твою?! Руки вверх! — услышал он прозвучавший как прекраснейшая музыка родной язык меньше чем в ста метрах впереди себя.
Вытащил из кармана серую тряпку, которой снабдил его Шимон, и замахал ею, надеясь, что в утреннем рассвете она сойдет за белую.
— Не стреляйте, братцы. Я свой… из плена бегу, — крикнул он.
— Руки-то подними, свой. А то пристрелим…
Штабс-капитан русской армии Дмитрий Платонович Бекешев встал с земли и впервые в жизни с удовольствием поднял вверх руки.
2004–2005
Нью-Йорк
В ИЗДАТЕЛЬСТВЕ «ВРЕМЯ»
ГОТОВИТСЯ К ВЫПУСКУ В СВЕТ ПРОДОЛЖЕНИЕ РОМАНА «БЕЛАЯ КОСТЬ»
Караев посмотрел на китель штабс-капитана и спросил:
— Браунинг под мышкой держишь?
— Заметно? — Бекешев машинально дотронулся до пуговицы.
— Нет. У меня-то глаз пристрелямши. Чего они не звонят, суки? Если что-то с девочкой — всех порешу и их главаря первого. Он у меня дальше двух шагов от камеры не пройдет.