Белоэмигранты на военной службе в Китае
Шрифт:
10 июня. Положение напряженное. С одной стороны, противник кое-где потеснен и отступил, потеряв много пленных. С другой – 8 июня Пекин был занят южанами. Усиленно говорят о возможности перехода Тупана Чу к противнику. О Тупане Коу говорят, что он уже это сделал и 5-я армия также частично перешла к врагу. Сейчас стоим на канале. Пришел приказ о нашем подчинении Тупану Сюй-Куну. Охраняем переправу и железную дорогу. Что делается на фронте – неизвестно. Здесь, на канале, стоит 2-я бригада 7-й армии. В этой бригаде 400 штыков при нескольких пулеметах и бомбометах. Расположена она на протяжении 9 верст (20 ли). Все это говорит, что переправе врага мы серьезно помешать вряд ли сможем. Будущее – темно. В отряде у нас – избыток начальства, поэтому либо все бросаются за одно дело, или же всем нечего делать. Отношения у меня с Семеновым – недружеские.
13 июня. Деревня Хоу-бей-фын-цуй. Поспать в деревне Та-жу-во не удалось. В час разбудили и стали седлаться, так как по донесению Карманова, противник на шаландах переправляется через канал, хотя это могли быть мирные жители, возвращавшиеся в свои деревни. Двинулись ночью через железнодорожную насыпь. Перейдя ее, увидели в траве помощника начштаба 8-й дивизии 7-й армии генерала Пи, сказавшего, что полк из этой дивизии не пожелал идти дальше и перешел к противнику. Это было и не страшно, так как этот полк
14 июня. Выступили сегодня и пришли в деревню Хай-Си-Зон. Пришли бы раньше, но дорога из-за дождей превратилась в болото, которое надо было обходить. Не обошлось без истерики. Муфель съездил на станцию Лю-тан, где был Тупан. По данным Шильникова, Тупан Чу остался в Тяньцзине, т. е. изменил, и будто 7-я армия вела бой с 6-й армией. Таким образом, у нашего Тупана осталось очень немного войск. Чжилийские бронепоезда с русскими командами пришли сюда.
18 июня. Деревня Си-Зон-Со около станции Лю-тай. Море теперь далеко. Вчера сделали переход, расположившись ближе к станции. Как фураж, так и остальное можно достать. Что-то покупаем в городе, частично полуграбим жителей, платя им за взятое. Выяснилось о частях, оставшихся у Тупана. Точных сведений получить нельзя. Особенно скрываются поведение Чу и Чжана. Судя по тому, что Сун, командующий 14-й армией, перешел к противнику и особенно там проявляет энергию, собирая части шандунцев и чжилийцев, можно предположить, что Чу тоже перешел к южанам, так как вряд ли один Сун пошел бы на это, тем более что он был на фронте и не имел времени заниматься переговорами. Вернее всего, это было дело Чу. Вчера распространились слухи, что все части Чу перешли к южанам, а сам он уехал на пароходе в Дайрен. Словом, обстановка настолько грустная, что ее всячески хотят позолотить, и делают это, конечно, неудачно. К 17 июня к противнику перешли: 1. приемный сын Чжан Цзучана генерал Дзун-чан-го с конвойной бригадой, от которой сохранился лишь батальон «больших китайцев» (Та-Ке-За); 2. бывший хонанский Тупан Коу-ли-Дэ, командующий 22-й армией генерал Лен Мынь и командующий 24-й армией генерал Ла Се со всеми своими частями; 3. командующий 6-й армией генерал Сюй-юан-Чуан со всеми своими частями; 4. генерал-лейтенант Ван-Тун (Ван Зелян), командующий 5-й армией со всей армией; 5. 15-я армия. Не выяснил, кто ею командовал; 6. кажется, 2 полка, а может быть, и больше, 7-й армии, которой командует бывший анхуйский Тупан, генерал-полковник Сюй-ю-Кун; 7. все части генерал-лейтенанта Цан-Ги. Это 135-я бригада и еще что-то. Генерал Цан-Ги пробрался к нам один и плакал у Тупана о своих потерях; 8. все чжилийские части во главе с генерал-лейтенантом Сунь-Куй-Вен, командующим 14-й армией, лично подчиненные Тупану Чу – 1-я, 2-я, 4-я, 107-я бригады и Военное училище. Начальник штаба Тин остался с частями около Циндао. Начальник Оперативного Штаба генерал-лейтенант Ли-Па-Ин остался в Пекине, а начальник походного штаба – в Тяньцзине.
И все это произошло без всякого преследования со стороны противника. Когда сидели в Тяньцзине, южане и фыновцы только где-то группировались. Конечно, не было ни связи, ни правильной разведки. Вместо того, чтобы заранее отводить части и ставить их в условия, трудные для измены, их все время держали в соприкосновении с противником. Отход из Тяньцзина, как и из Цинана, сопровождался потерей ценного имущества. Было достаточно времени, чтобы перебросить эшелоны к Ланчжоу. Все это можно было сделать под прикрытием бронепоездов. Когда уже определилась судьба Тяньцзина, накануне его оставления, когда мы уже стояли на канале 2 суток, оттуда не проходил ни один эшелон, кроме бронепоездов. Я видел, как тащили совершенно пустой состав, в то же время из Тяньцзина не вывезли обмундирование и теперь не могут даже выдать 60 комплектов. Была оставлена там и артиллерийская база 6-й армии. Там был только один или двое часовых у состава с этой базой, который разграблялся. Из этого состава были увезены в город ящики с «маузерами» и патронами к ним. Бронепоезда оттуда взяли себе то, что им было нужно. Шильников докладывал об этом начштаба Тупана и предлагал поставить там русский караул. Он отвечал, что этого делать не стоит, так как будут говорить, что базу разграбили русские. Этот пример очень характерен, чтобы уяснить причины порядков, царящих в штабе Тупана. Шильников говорил, что когда уже составы были на Европейском вокзале Тяньцзина, то на глазах у всех с Центрального вокзала пришли 2 «кукушки», которые увезли по продовольственной базе наших армий. Никто им в этом не помешал, тогда как там были бронепоезда. Отсутствовал присмотр и за паровозными бригадами. Разбежавшимися машинистами было предварительно потушено много паровозов, с которых они унесли много ценных частей. Паровозы можно было угнать, но их оставили, как и много составов. На бронепоезде «Чан-Дян» у подполковника Скрыпникова сбежала паровозная бригада китайцев, потушивших паровоз и выпустивших оттуда всю воду. Пришлось бронепоезд вывозить на буксире. За это Скрыпников отрешен от командования. Борисов ушел, вместо него назначили полковника Котлярова. Помощником вместо Котлярова назначен генерал-майор Малакен. Милофу куда-то исчез. Букетец – ничего себе! Из Тяньцзина Тупан хотел идти походным порядком. Его долго уговаривали, и наконец он согласился уехать на бронепоезде. Переехал на станцию Лю-Тан. Конвой Танаева пошел по дороге, которую, конечно, никто не разведал. В результате едва не случилось беды из-за изменившей нам 6-й армии, командующий которой долго уговаривал конвой остаться с ним. В этом походе мы потеряли свою двуколку. Неизвестно, для чего в Лю-Тане сидит Тупан. При одном взгляде на карту становится понятной вся абсурдность нахождения его там. Наши бронепоезда ходили в Таку. Удивляюсь слабой предприимчивости противника. Ведь он мог бы совершенно легко захватить их, испортив один из мостов у Бейтана, их там целых 3. Когда мы ночью сидели в вагоне, послышалась перестрелка. Утром выяснилось, что она была между частями 16-й армии и охранными частями Тупана. Туда была послана разведка Конвойной сотни. Оказалось, они даже не разведывали в сторону запада, а это самое чувствительное место от противника.
Мы поймали дезертира из частей Макаренко. Кое-кто говорил, что его надо отпустить. Семенов сказал, что сначала его выпорет, а затем отпустит.
21 июня. Дошли из-за этого дезертира до того, что Макаренко обещал ловить наших дезертиров, поступать с ними соответственно и о наших «безобразиях» докладывать Тупану. Но в итоге, во время встречи с ним, договорились, что мы не будем брать его дезертиров, а он – наших. Через день после совещания мы ушли в Тан-Шан. Здесь я впервые увидел, как с мака собирают опий. Тут мы получили приказ идти обратно и поступить в распоряжение Тупана Сюй-ю-Кун. Перед уходом к Тан-Шану я получил секретный приказ Тупана проверить, ушли ли его части на север по его приказу, а если нет, то выяснить, почему. Тупан не верит своим войскам. Когда шли к Тан-Шану, встретились с мукденцами. Их немного, как и нас. Они намного вежливее шандунцев. От них явился майор и спросил распоряжений, хотя он нам и не подчинен. Я ответил ему вместо этого визитом с Семеновым. У них есть приказ молодого маршала, чтобы никто из них не позволил как-нибудь задеть самолюбие отступающих чжилийцев или шандунцев. У нас Тупан до такого бы не додумался. Получили распоряжение Сюй-ю-Куна идти за железную дорогу и охранять ее. Они боятся обхода. Отправил туда 1-ю сотню Терехова, сам стою здесь.
Деревня Лю-сон-зе. Нового ничего нет, кроме приказа о перемирии нас с Ен Си Шаном. Нас, как нарочно, держат впереди, а денег не платят. Вернулся Семенов от Суй-ю-Куна, командующего 7-й армией, и сообщил ряд крупных новостей: 1. Чжан Цзолин умер 21 июня; 2. Сюда со стороны противника идут 3 наших бригады, которые раньше изменили нам, а теперь они изменили южанам и Фыну. Надо их встретить; 3. 16-я армия генерала Юань собирается уйти к противнику. Надо пропустить половину уходящих и затем открыть по ним огонь и стараться их уничтожить; 4. Что-де Суй-ю-Кун со своими частями окружил остальных и уничтожает их.
Со смертью Чжан Цзолина карты у северян спутаны. Возможно, что и мы опять будем обречены на скитание. Кто будет руководить севером Китая – неизвестно. Вся эта неразбериха с частями нашего Тупана нам неприятна. Создается положение, что мы находимся среди противника. В серьезную опасность я не верю, но попасть в «кашу» и потерять автомобиль можно. В нашей деревне все разграбила 16-я армия. Мы только забрали себе кое-какие пустяки. Я взял себе старую китайскую офицерскую шляпу.
24 июня. Деревня Лю-сон-зе. Вчера поздним вечером в город Нинхосиен пришли конные части 5-й армии со знаками противника, т. е. с синими звездами вместо кокард и нарукавными красно-белыми повязками. Оттуда к нам пришел солдат. Тупан Сюй написал письмо, дал ему и удостоверения для частей, бывших с ним. Тот отдал ему фуражку с повязкой. Выяснилось, что к нам через реку Бен-фан-хэ идут бывшие наши 5-я армия генерала Цандуна, но без него, 1-я армия генерала Чжан Зуна, 10-я армия У-Дэн-Чина, 31-я армия генерала Ма и 33-я армия. Этим армиям мы не должны мешать переправляться. Должны мы мешать это делать тем, кто будет идти с нашей стороны к противнику. Как будто 16-я армия собирается уходить в Тяньцзин и около Нин-хо строит для себя мосты. Понять что-нибудь в этой кадрили трудно, и нам следовало бы стать подальше от всех этих переходящих с разных сторон частей. Нас – маленькая горсть – 260 человек, и в этом водовороте она ничего сделать не сможет. Тупан знает об этих переходящих частях. Вероятно, он вел с ними переговоры, когда был в Лю-Тай. Все же эти комбинации подозрительны. Как бы все эти перешедшие части вместе с 16-й армией не заняли Тан-Шан и этим не отхватили сразу почти все бронепоезда. Под это у южан можно кое-что получить, да и нас можно прихватить, хотя мы можем легче вывернуться. Для этого нам надо только перейти железную дорогу. Там места много и рядом стоят мукденцы, которые еще не ушли. Сегодня воскресенье, а мы дней не знаем, живем только числами.
28 июня. Станция Тан-Шан. Выехали сюда 25 июня. Семенов направил со мной к Тупану Савранского, будто свой глаз. Погода была плохая, и я хотел было не ехать, но Савранский скулил, что надо торопиться, так как как иначе Тупан раздаст все деньги возвратившимся частям. Дороги настолько плохи, что надолго нам машины не хватит. В одном месте проводник повел так, что машина едва не перевернулась. За это проводнику Куо То набил физиономию – и за дело. Вообще, все китайцы ужасно глупо ведут машину. Дороги здесь такие, что машина едва в них влезает. Права китайская поговорка, что дороги проводят по негодной земле. Даже в пределах своей провинции путешествие по ней считалось делом трудным и опасным.
1 июля. Наша база располагается в 2 серых вагонах с окнами и дверями. Много здесь мух. Все убого и неряшливо. Кругом на путях много загаженных мест. Не догадались купить извести. Приказал ее купить и засыпать нечистоты, оставляемые китайцами с проходящих эшелонов. Оказалось, ее и покупать не надо – есть в мастерских. По нашей базе бродят больные. Вид у них ужасный – бледно-зеленые. Страдают они желудочным туберкулезом и выздоравливают после тифа. До сих пор не отправили их отсюда. Им выдавались деньги на лечение, но за ними не следили, и многие ели то, что нельзя больным, и напивались, так что лечение шло туго. Пришлось дать соответствующие распоряжения. Все это можно было сделать и без моих указаний. Медикаменты вымокли, и никто о них не позаботился.
Я высказал здесь подозрения о переходящих частях. Они переходят от нас с оружием, безоружных почти нет, уходят же с пушками, пулеметами и бомбометами. Все это очень подозрительно. Мы обеспокоены сохранением Тупана и поэтому считаем, что все переходящие войска должны быть отправлены за силы Сун Чуанфана, т. е. туда, где они бы были совершенно безопасны. Неизвестно, что они замышляют. Ведь у Кобылкина было, что задержали солдата у Бей-Тана из 16-й бригады 5-й армии, говорившего, что все части переходят с заданием захватить Тупана и бронепоезда, и агитировавшего за переход к Фыну. Сун сказал, что он говорил по этому поводу с Тупаном, но тот ответил, что имеет от этого гарантии. Я пришел к начштаба Ме узнать о деньгах, он спросил меня, где я родился. Когда я сказал, что в Петрограде, выяснилось, что он этого города не знал. Дали деньги, предложив в иенах или серебром. Я взял серебро, так как курс иены был невыгодным. Взял, не сосчитав, а на базе выяснилось, что не хватает 20 долларов.