Белоэмигранты на военной службе в Китае
Шрифт:
В конце 1924 – начале 1925 г. войска Чжан Цзолина заняли Шанхай. В их составе был отряд Нечаева. Туда же прибыл и Гущин, тогда еще скрытый агент большевиков, который пытался установить связь с Нечаевым и другими русскими командирами. Он предложил взаимодействие на основе объединения и широкого формирования русских частей из бывших белых армий в Китае; насыщение ими китайских частей в районах, граничащих с Монголией, для организации выступления в эту страну по созданию плацдарма для удара по Забайкалью. Гущин встречался с Михайловым и другими нечаевцами, предлагая регулярно поддерживать с ним связь и обещая свою поддержку этому начинанию. Встречу организовал работник газеты «Шанхайское время» Глаговец. Гущин доказал им, что имеет крупные суммы денег, и намекал на свою связь с тайной организацией в Красной армии, которая-де стремится установить контакт с белогвардейцами за рубежом. Предложения его не нашли поддержки, и уже тогда среди нечаевцев были предположения, что он является большевистским агентом [1008] .
1008
ГА
Михайлов вспоминал, что Гущин пригласил его и Чехова в лучший ресторан Шанхая для «конфиденциального разговора». С Гущиным было несколько известных людей: издательница Мария Звездич, певица Шейно-Пузыревская и Кульчицкий. Последний выдавал себя за серьезного предпринимателя. Он желал пробраться к Нечаеву, чтобы вести у него финансовые и коммерческие дела. Однако контрразведка имела данные, что он жулик, и его предложения не вызвали интереса у нечаевцев [1009] . Кульчицкий и его подельник Бирюков путем мошенничества присвоили 300 тысяч золотых рублей атамана Семенова, которые они взяли у него на «открытие Монгольского банка» [1010] .
1009
ГА РФ. Ф. 5826. Оп. 1. Д. 138. Л. 91.
1010
ГА РФ. Ф. 5826. Оп. 1. Д. 138. Л. 91, 92.
Получилось, что вор у вора утащил, – известно, что эти деньги – часть похищенного золотого запаса России и имущества, конфискованного в Забайкалье в период Гражданской войны. Однако тяжело поверить, что «сребролюб» Семенов так просто упустил свои деньги. Скорее всего, он выставил себя жертвой, чтобы ни у кого не возникло вопросов, почему «гроза большевиков» атаман Семенов вдруг участвует в открытии банка на их территории. Это были не последние «подвиги» Кульчицкого и Бирюкова. Они организовывали этот банк в Урге с помощью Гущина. В свою очередь, Гущин утверждал, что те огромные деньги коммунистов, которые были при нем, он вывез за границу еще при Деникине [1011] . Михайлов почувствовал, что Гущин его всеми силами заманивает к себе, и решил это проверить, спросив, возьмут ли Кульчицкий и Гущин его в акционеры этого банка. Те не моргнув и глазом согласились! [1012] Михайлов насторожился, зная, что просто так в нормальных условиях без капитала с его стороны и речи быть не могло о его акционерстве.
1011
ГА РФ. Ф. 5826. Оп. 1. Д. 138. Л. 92.
1012
ГА РФ. Ф. 5826. Оп. 1. Д. 138. Л. 92.
Свита Гущина из известных лиц должна была показать Чехову и Михайлову серьезность его намерений и величину. После этой встречи Гущин имел с ними конфиденциальные разговоры. Помня, что Чехов еще не был в Шанхае и не знал огромного города, Гущин завез его в тайное место. Гущин заявил ему, что теперь Чехов в его власти. Тут же он милостиво сказал, что вреда ему причинять не будет и надеется, что тот будет к нему также милостив, если он окажется у нечаевцев. Там же Гущин раскрыл перед ним свои карты, показав удостоверение члена Реввоенсовета [1013] .
1013
ГА РФ. Ф. 5826. Оп. 1. Д. 138. Л. 92.
Гущин сообщил Михайлову, что он перешел к красным после Новороссийской катастрофы 1920 г., хотя имел возможность уйти в Крым, но не стал этого делать, видя «грызню между генералами», и сдался красным. Его судили, и на вопрос, почему он перешел к ним, ответил, что из-за того, что «на стороне большевиков правда». Его оправдали и освободили. После этого он «полгода мыл бутылки». Потом его взяли в Красную армию читать лекции в академии, а потом зачислили в Реввоенсовет.
По данным Михайлова, «Гущин постарел, как будто даже выглядит более серьезным, особенно когда молчит, но как заговорит – так вместо распоясавшегося с большим апломбом офицера 1917 г. перед Вами встает законченный тип цинично-наглого до крайней степени большевистского агитатора и демагога высокой марки, специально для работы в международном масштабе. Ленинский цинизм нашел в нем наиболее яркое отражение. Я старался уловить хоть тень или слабый намек на что-нибудь, что даже у самых отъявленных мерзавцев составляет «святая святых». У Гущина этого не заметно. О религии, Святом патриархе Тихоне он говорит ужасно, отзывается с примесью площадной брани. Родина в его понятиях хоть и сохранила свою притягательную силу, но «она запутана в программах и коммунистической оценке». Он говорит: «Наш путь – правильный, а не ваш, белый. Россия будет советской крестьянской республикой, а на мою реплику – «крестьяне вас ненавидят, и с властью жидов и уголовников вам никогда не примирить их» он говорит: «Да, крестьяне не простят нам издевательств над религией и не потерпят наличия у власти евреев, но мы на этом отыграемся…»
На мой вопрос «кто это мы?» и почему он отделяет себя от коммунистов он говорит: «Я – беспартийный, и Реввоенсовет – в большинстве из таких. В компартии состоят Балтийский, Бонч-Бруевич, Кокурин. Каменев, хоть и беспартийный, не участвует в нашей игре, как ненадежный. А у нас – П. П. Лебедев, Раттель-младший, Незнамов, Клембовский и другие. Настоящее положение достигнуто путем долгих усилий и многих жертв. У нас есть организация революционного офицерства. Вы рано или поздно придете
1014
ГА РФ. Ф. 5826. Оп. 1. Д. 138. Л. 92—93б.
Гущин пытался завербовать Михайлова для шпионажа против Японии и приглашал на пост начштаба его отряда. По данным Михайлова, «штаб его – в Кайфыне Хонанской провинции. Вместе со мной получили письма Малакен, Чехов, Стеклов, Делекторский. Корнет Анцыферов, привезший эти письма из Тяньцзина, вошел в связь с китайским офицером, состоящим у генерала Нечаева, и просил его провести к Тупану, чтобы указать ему, что командный состав Русского отряда ненадежен. А 8 сентября в отряде был арестован сам агент Анцыферов с прокламациями и с 50 граммами яда для отравления командного состава. Позднее было арестовано еще 5 солдат-татар, у которых были письма и задания по организации бегства из отряда в Кайфын. Все они сознались, что получали задания через Анцыферова, но этими лицами еще не заканчивается работа по разложению нашего отряда. Наличие работы Гущина чувствуется очень сильно. Анцыферов приезжал к генералу Нечаеву 2 раза с коммерческими поручениями как его знакомый по Гродеково. Очевидно, он в свой первый приезд и насадил своих агентов в отряд. Меры к его вылавливанию из Тяньцзина приняты» [1015] .
1015
ГА РФ. Ф. 5826. Оп. 1. Д. 138. Л. 6, 96.
Гущин пытался агитировать за переход к Фыну и Нечаева на «более хорошие условия» [1016] . Вслед за отказом нечаевцев произошла их попытка отравления мышьяком поваром-татарином, подкупленным Анцыферовым в августе 1925 г. Чекисты его руками едва не ликвидировали Нечаева и весь высший комсостав отряда, заговор раскрылся в последнюю минуту. Анцыферова удалось арестовать. Он сознался, что входил в организацию Иванова-Ринова и был подкуплен коммунистами [1017] . Хотя кое-кто и высказывал подозрения о связи Гущина с Анцыферовым, большинство все-таки полагало, что он – «праздношатающийся и амбициозный кондотьер, предлагающий шпагу свою» и истинная его роль в попытке отравления Нечаева и Ко была выявлена уже потом. Факт был только в том, что коммунисты одним ударом едва не уничтожили отряд Нечаева.
1016
ГА РФ. Ф. 5826. Оп. 1. Д. 135. Л. 261.
1017
ГА РФ. Ф. 5826. Оп. 1. Д. 135. Л. 212.
По данным от нечаевцев, «в день ареста Анцыферова скрылся из отряда корнет Эйсмонт и другой офицер, Шакурин. Эйсмонт пойман, а Шакурина разыскивают» [1018] . Но то ли данные были неверными, но Эйсмонт бежал или был отпущен по недостатку улик, так как скоро он всплыл у Фына.
Не успели Анцыферову предъявить обвинение, как в расположении нечаевцев появился известный адвокат Фермус, пытавшийся получить право защищать арестованного. «Кто-то» очень не хотел, чтобы Анцыферов понес заслуженное наказание. Фермус пытался доказать, что Анцыферов, «видный деятель белоэмиграции», – жертва оппозиции Меркулову и пострадавший от разборок между враждующими группировками монархистов, кирилловцев и николаевцев [1019] .
1018
ГА РФ. Ф. 5826. Оп. 1. Д. 135. Л. 227.
1019
ГА РФ. Ф. 5826. Оп. 1. Д. 138. Л. 33.
Но привезенные Анцыферовым в Нечаевский отряд агитки от Гущина говорили сами за себя. В них было: «Солдаты! В г. Кайфын при 2-й армии спешным порядком формируется отряд из русских бойцов. Командиром его назначен генерал Гуджон [1020] . В отряд принимаются русские, знающие военное дело, без различия политических убеждений. Поступающим в отряд будут предъявляться требования: не пить, не употреблять наркотиков, не грабить и самим предупредительно относиться к мирному китайскому населению. В свою очередь отряд обеспечивает более высокое жалованье, чем в бригаде Нечаева. Отряд формируется по европейскому образцу как с технической стороны, так и в части отношения к бойцам: никакого мордобойства, ни палочной системы наказаний, что широко применяется в бригаде Нечаева. Увольнение из отряда – в любое время по желанию бойца. Солдаты, уходите из бригады постоянно пьянствующего, грабящего и избивающего вас извозчика Нечаева. Уходите с оружием и без оружия, в одиночку и группами. Уходите в Кайфын и поступайте в отряд генерала Гуджона, который обеспечит Вам не только настоящее, но и будущее. Уходите, пока не уничтожил Вас Калган, которому Вы годны только на закуску. Бегите от Нечаева, пока жив тяжело больной Чжан Цзолин и существует его маршалия. Бегите, пока формируется русский отряд в Кайфыне. Август 1925 г.» [1021]
1020
На самом деле – Гущин.
1021
ГА РФ. Ф. 5826. Оп. 1. Д. 138. Л. 99.