Белый Дух
Шрифт:
«Они уделяют много внимания всему, что происходит с телом, – рассуждала Белый Дух, наблюдая за действиями женщин. – Сколь беспощадны они к телу врага, столь же трепетны они по отношению к телу соплеменника, особенно к женскому… И они всегда окуривают людей дымом полыни. Похоже, эта трава занимает важное место в их жизни…»
Через неделю Белый Дух, когда кровотечение кончилось, хорошенько пропарилась в полукруглой палатке-бане, плотно закрытой бизоньими шкурами, и Женщина-Дерево отвела её обратно в свой дом.
Дни казались однообразными, но проходили незаметно. Домашних дел было так много, что скучать не приходилось…
Почти месяц минул с тех пор, как Крапчатый Ястреб увёл отряд в поход. И вот как-то под вечер в стойбище на полном скаку влетел Волчья Рубаха. Он размахивал над головой ритуальным копьём, украшенным вдоль всего древка чёрными перьями, и громко кричал что-то. Люди сбежались со всех сторон и радостно заголосили, услышав Волчью Рубаху. Из тех немногих слов, которые Мари уже усвоила и сумела распознать в речи прискакавшего индейца, она сделала вывод, что с Крапчатым Ястребом и его спутниками всё в порядке.
– Я хочу понимать всё! Помоги же мне, иначе я сойду с ума! – Мари схватила Женщину-Дерево за плечи и нетерпеливо потрясла её. Старуха хрипло заверещала в ответ на своём языке и указала на ближайшие холмы. Там появилась неторопливая процессия.
Верхом на лошадях к стойбищу двигалась вереница Черноногих. Их было не тридцать, как в день отъезда, а гораздо больше. Белый Дух различила среди всадников женщин и несколько детских фигур. Все были раскрашены в красный, белый и чёрный цвета, на головах некоторых мужчин белели пышные головные уборы из орлиных перьев. Отряд громко и торжественно пел.
– Они победили! – закричала Мари, вдруг испытав прилив бурного счастья.
Разглядев Крапчатого Ястреба, она бросилась ему навстречу и схватила мужчину за ногу, страстно прижавшись к ней щекой.
– Как я рада, что ты наконец вернулся! Мне было так одиноко без тебя!
Крапчатый Ястреб важно посмотрел на неё и на сопровождавших его индейцев. Затем он протянул руку и указал на ехавшую рядом молодую женщину.
– Это Неподвижная Вода, – сказал он. – Моя жена. Я вернул её.
Мари ничего не поняла, но радостно закивала.
– Я очень рада, сударыня! Я не могу назвать себя хозяйкой в полном смысле этого слова, но буду рада принять вас в нашем доме. Видите ли, я ещё совсем чужая здесь, но я уже осваиваюсь… Может, если вы погостите у нас, мы с вами подружимся? Я научу вас некоторым французским и английским словам..
Крапчатый Ястреб удивлённо поднял брови, не ожидая такой многословности от своей белой жены. А она всё лопотала и лопотала…
Вечер прошёл за долгими разговорами. Вернувшиеся по очереди рассказывали о своих подвигах, указывали друг на друга, призывая товарищей в свидетели. Слушатели громко охали, кивали, смеялись, а Белый Дух плакала, чувствуя себя почти отверженной. Она сидела за спиной Крапчатого Ястреба бок о бок с Неподвижной Водой и не понимала ровным счётом ничего. Но душа её стремилась понимать и участвовать. Ей мучительно хотелось вскочить и закричать на всех, чтобы они прекратили болтать на своём тарабарском наречии и заговорили наконец на нормальном человеческом языке.
– Ты ведь понимаешь, о чём они болтают? – шёпотом спросила Белый Дух, подёргивая Неподвижную Воду за рукав. – Ты понимаешь? Ты из этого племени?
Индеанка долго и внимательно разглядывала белую девушку, но ничего не ответила. Затем она похлопала Крапчатого Ястреба по плечу и спросила:
– Откуда в нашем доме эта белая женщина? Ты взял её в плен?
– Я привёз её, – ответил он гордо. – Я заплатил за неё кровью. Я сделал её моей женой…
Неподвижная Вода нахмурилась.
– Я не хочу, чтобы у тебя была вторая жена. Отправь её обратно. Разве я не устраиваю тебя?
– Замолчи, не то я рассержусь. Сегодня прекрасный день. Мы вернулись домой. Никто не пострадал, если не считать сломанной руки Енота и мелких порезов на плече Длинной Лисицы. Всё хорошо. Зачем ты хмуришься?
– Я не желаю видеть чужую женщину в нашем доме.
– Она не чужая. Я сделал её женой! Теперь замолчи, иначе я поколочу тебя при людях…
Ночью, когда многочисленные гости разбрелись по своим домам, Мари увидела, как Неподвижная Вода, ничуть не смущаясь её присутствия, прижалась к Крапчатому Ястребу и быстрыми движениями возбудила его, после чего встала на четвереньки и приняла в себя мужчину. Мари наблюдала за ними, затаив дыхание. Напрягая зрение, она вглядывалась в то место, где мускулистые мужские бёдра шлёпали о круглые женские ягодицы и то и дело в красном свете углей вырисовывался могучий скользкий орган, с которым она была уже хорошо знакома. Иногда она встречалась взглядом с индеанкой и видела в нём вызов… Удовлетворив жену, мужчина оскалился и откинулся на спину, но тут же почувствовал на себе нежную руку подкравшейся Мари. Теперь настал черёд молодой индеанки следить за яростным и шумным спариванием. А Женщина-Дерево спокойно сопела, завалившись в самую глубину жилища и зарывшись сморщенным лицом в мягкие звериные шкуры…
Поведение Неподвижной Воды в доме Крапчатого Ястреба не сразу привело Мари к мысли, что индеанка уже раньше жила здесь, хотя Неподвижная Вода по-хозяйски копалась в вещах и отыскивала то, что ей было нужно. Белая девушка объясняла это тем, что у дикарей везде всё одинаково и что они в любой палатке чувствуют себя как в родном доме. Что касается половых сношений Крапчатого Ястреба и Неподвижной Воды, то Мари приписала их вседозволенности туземной морали, не понимая, что молодая индеанка была законной женой, а не случайной прихотью мужчины, которого сама Мари мысленно уже называла своим супругом.
«Отец говорил, что язычники рождаются во грехе, поэтому не отличают добро от зла и не понимают, что можно делать, а чего нельзя… Но мне хорошо, когда я живу так. Вероятно, однажды я предстану перед Вседержителем и понесу наказание за мою распутную жизнь, но сейчас меня не одолевает стыд, когда я смотрю, как они любят друг друга, и когда присоединяюсь к ним. Пусть это лишь физическая любовь, но разве не Господь послал её людям?.. Зачем отец и матушка учили меня другому? Теперь я вижу, что в действительности можно поступать совсем не так, как это втолковывали мне с детства, и это никому не приносит вреда…»
Рассуждая таким образом, Мари пришла к заключению, что у туземцев не было никаких ограничений ни в чём. Она видела, что индейцы не старались сдерживать свои чувства, безудержно рыдали всем племенем на похоронах сородича и так же безмерно ликовали, изуверствуя над трупом врага. Совокупление на её глазах Крапчатого Ястреба с другой женщиной заставило Мари думать, что взгляды Черноногих на половые отношения отличались такой же безграничной вольностью. Она не предполагала, что законы племени позволяли сильному воину иметь несколько жён, но ни одна из женщин не могла обзавестись несколькими мужьями. Белая девушка даже не представляла, что неверную жену муж мог не просто поколотить и выгнать, но и отрезать ей нос, чтобы заклеймить навечно и чтобы весь народ знал о её похотливости и несдержанности.