Белый легион: Террор не пройдёт!
Шрифт:
— Триста! — отчеканила торговка цветами, окинув взором потенциального покупателя — волосатого битюга с нахальной мордой и длинным горбатым носом. Цену она заломила втрое.
— Двести пятьдесят, — небрежно бросил Клюв.
— Ладно, — охотно согласилась торговка.
— И то много. — Он любил, когда последнее слово, лучше матерное, оставалось за ним.
Ему с трудом удалось сграбастать все вместе — сумки, торт и букет. Притом букет приходилось держать в той же руке, что и пластмассовую коробку с тортом, так что цветы постоянно норовили соскользнуть на асфальт.
Перед супермаркетом все было заставлено машинами, так что пришлось «Ауди» оставить за углом.
По пути один из пакетов все же выскользнул из пальцев — хорошо, что там были колбаса, паштет и ветчина — нечему биться.
Клюв подобрал пакет. В душе поднималось мутной волной раздражение.
— Чурка грузинская, — прошептал он. Он ругал Земфиру, ради ублажения коей вынужден таскаться с тортами. Будь она под рукой — досталось бы ей на орехи.
Худо-бедно он добрёл до своей «ласточки» — вишнёвой «Ауди-А6». Положил торт и цветы на капот. Открыл дверцу. Бросил всю добычу на заднее сиденье. Перевёл дыхание. И только собрался занырнуть за руль, как услышал сзади голос с гнусными, насмешливыми интонациями:
— Далеко собрался, Алик?
Клюв резко обернулся. Рука дёрнулась в направлении подмышки. Потом вспомнил, что пистолет давно не носит. Общеизвестно, что лучший способ нарваться на неприятности — носить с собой ствол.
— Никак, не узнал? — обиделся амбал, по сравнению с которым окружающие ощущали себя пигмеями.
— Олег Викторович, — Клюв поморщился, будто задёргало зуб.
— Он самый, — полковник Артемьев, он же Одиссей, кивнул в сторону ждущего неподалёку темно-вишнёвого джипа «Гранд-Чероки». — Давай в машину.
— Спасибо, у меня своя есть, — с вызовом произнёс Клюв.
— А мы тебя покатаем. За наш счёт.
— У меня нет времени.
— Зато у нас есть.
— Повестку присылайте, — захорохорился Клюв. — Я приду с адвокатом… Может быть, приду.
— Клюв, тебе здесь засветить или попозже? — задумчиво посмотрел на бандита заместитель начальника Управления по борьбе с бандитизмом.
— Самоуправство, — больше для приличия пробормотал Клюв. — В прокуратуру заяву не хотите?
— Клюв. Ты меня знаешь. Садись в машину, пока у меня запас терпения не истощился.
Около джипа маячило ещё двое бугаев, сильно напоминающих бандитов. Они из Управления по борьбе с бандитизмом. Клюв уже сталкивался с ними. Стоила ему та встреча двух зубов. Сейчас начнёшь качать права — и снова идти к дантисту.
— Ладно. Я за вами на своей машине, — поморщился Клюв.
Артемьев шагнул к нему, взял за руку и ласково произнёс:
— Дёрнешься, сломаю руку.
— Хорошо. — Клюв с размаху захлопнул дверь своей новенькой «Ауди», нажал на брелок, включая сигнализацию, блокируя двери, и направился к темно-вишнёвому джипу.
— На казённые доходы такие чёрные «воронки» покупаете или как? — начал зудеть Клюв, когда его усадили в просторный салон между двух оперов.
— Ты деньги наши считать будешь? — ласково спросил Артемьев.
— Мы налоги платим. Чтобы милиция честно жила. А тут… Неправильно это, — балагурил, усмехаясь, Клюв. — Коррупция во власти. Да ещё самоуправство.
— Да что ты говоришь.
Джип тронулся с места и неторопливо двинулся в общем потоке напряжённого московского движения. В этот день, наконец, заявила о себе в полный голос весна. Сильно затянувшаяся зима вместе со своими ветрами и облачными фронтами оттянулась на север.
В Москву пришло долгожданное тепло. И солнце решило порадовать утомлённых москвичей своим ласковым вниманием. Но для Клюва этот день оказался чёрным…
— Слышал, Управление внутренних расследований в МВД есть, — Клюв пытался расслабиться и привычно зачесал языком. — Вчера интервью его начальника читал. Говорит, вовсю избавляются сейчас от оборотней в погонах.
— Спасибо, что напомнил, — Артемьев лениво поддерживал пустой разговор с видом — мол, пой, птичка, пока дают.
Джип свернул с шоссе и закрутился между новостройками.
— Вот и я говорю. Не для народа милиция стала. Самоуправство. Тачка дорогая. На наши налоги жируете.
— Ты не заговаривайся, Алик. На какие налоги? — обернулся к нему с переднего сиденья Артемьев. — С вышибания долгов? Или с наёмных убийств?
— Да ладно, — на миг стушевался Клюв, но тут же вернул себе прежнее нахальство. — Не доказано же… Отпустили меня тогда…
— Отпустили, — кивнул Артемьев.
— Вы тогда ещё в силе были и все равно ничего не доказали. А ныне времена уже не те. И вашу контору в свете защиты прав человека, говорят, опустили ниже плинтуса. — Клюв натужно хохотнул. — Слухи или правда?
— Слухи, — заверил Артемьев.
— Да?
— Слухи. Я тебе сейчас это докажу… Останови машину, — кивнул Артемьев водителю.
Джип остановился. Глядя наружу через затемнённые стекла, Клюв отметил, что место пустынное. Справа — длинный бетонный забор с колючей проволокой. Слева — усыпанный промышленным и бытовым мусором овраг, через который перекинут какой-то красно-кирпичный мост. Вверх взметнулись чахлые деревья.
Артемьев вышел из машины, вытащил оттуда обеспокоенного Клюва.
— Вы чего? — спросил тот насторожённо.
Артемьев молча врезал ему кулаком в челюсть.
Когда у Клюва в глазах просветлело, он понял, что лежит на асфальте. Изо рта кровь струится. И ещё два зуба придётся вставлять. Одна крошка от них во рту осталась.
— Теперь слушай, — Артемьев пнул тело ногой. — Выбирай статьи. Торговля наркотиками — до десяти. Ты пытался впарить нашему осведомителю пакет с тремястами граммами героина. Понятые, покупатель — все будет в порядке. Или изнасилование — клиентка тоже на месте… Или ношение оружия. Хотя оружия тебе маловато будет. Можно все вместе впарить. И самую лучшую камеру. Ясно?..